Жарким солнечным полуднем в середине лета по пыльной дороге на белом породистом жеребце ехал прекрасный юный витязь в алом плаще, небрежно накинутом поверх покрытых вмятинами от многочисленных ударов, тускло блестевших доспехов. Из-под тяжелого шлема на крепкую шею и загорелый лоб выбивались пряди черных, как смоль, волос. Время от времени он останавливался, медленно сползал с седла и, придерживаясь рукою за левый бок, словно у него болело сердце, опускался на корточки и внимательно всматривался в отпечатки подков на дороге. Найдя, по-видимому, что искал, он с заметным усилием взгромождался на коня и ехал дальше, глядя перед собой печальными зелеными глазами с янтарными крапинками вокруг черных зрачков.
Когда вдалеке засверкали на солнце купола большого города, на лице юноши возникло некоторое оживление, он даже пришпорил коня, но вскоре вновь перешел на медленный шаг из-за открывшейся раны в боку. От привязанной к седлу кошмы он отрезал кусок войлока и, небрежно заткнув им разрез в доспехах, откуда сочилась кровь, прошептал вполголоса какое-то проклятие.
Когда он добрался, наконец, до городских ворот, он был уже похож на мертвеца. У него едва хватило силы поднять руку и стукнуть кулаком в окованные медью дубовые ворота.
Некоторое время спустя одна из створок приоткрылась, и огромного роста страж, держа в руке обнаженный меч, не слишком приветливо спросил:
– Чего ты ищешь здесь?
– Справедливости… – еле слышно ответил юноша.
– Здесь нет справедливости, – только прихоть Хозяина.
– Мне нужно увидеться с ним…
– Будто тебе одному, – презрительно усмехнулся страж.
– Дай мне войти…
– Я не для того поставлен здесь, чтоб всякий, кто только пожелает, мог сюда войти. Сразись со мной и, если победишь, – войдешь.
– Я умираю…
– Что за дело у тебя к Хозяину?
– Зирин…
– Хозяина не интересует ни золото, ни то, что можно за него купить.
– У меня нет золота… Мой город разграблен, и все, что было в нем мало-мальски ценного, вывезено вашими людьми…
– Чем же ты собираешься заплатить выкуп?
– У меня не осталось ничего, кроме жизни…
