© Владислав Михайлович Мирзоян, 2017
ISBN 978-5-4485-5025-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
*
Басня – от слова баять – говорить, рассказывать.
Связывая воедино жизнь видимую и невидимую.
Баял – один Эзоп.
Хоть и считается, что он всего лишь собрал народную мудрость,
остальные, после Эзопа, в стихах ли, в прозе, его лишь перебаЯвали —
и Федр, и Бабрий, и Авиан,
а уж Лафонтен, Крылов и Толстой – тем паче —
писали побасенки от Эзопа.
*
Эзоп был раб.
Считается, что его убили дельфийские жрецы.
А жрецам – убивать непозволительно.
Поэтому жрецы не убивают —
жрецы приносят жертвоприношение.
Стало быть – Эзоп был принесён в жертву.
*
Теперь уже и не разобраться —
то ли это было наказание,
то ли великая честь —
скорее второе.
Но мы – за честью должны почитать
само чтение его басен.
А уж перебаЯвать Эзопа – за непозволительную честь.
В меньшей степени, но равно, как и Лафонтена, и Крылова, и Льва Толстого, басни которых (или парафразы их) помещены в книге и по их мотивам написаны автором побасенки.
*
Поэт и лягушки
Однажды лягушки пожаловались Зевсу:
– Скучно живём. Квакаем одно и то же. Надоело. Пошли нам поэта.
Сжалился Зевс над лягушками и послал им своего любимого поэта, просто от сердца оторвал.
И стал поэт на болоте ублажать лягушек стихами – и оды им, и лирику, и хорей, и ямб, и амфибрахий, и всё такое.
Лягушки – в восторге!
Правда, поэт за их девушками стал волочиться. И в загулы иногда впадал. И несколько раз подрался. Но говорил, что это – для вдохновения.
А лягушки за стихи – всё ему прощали. И потихоньку сами стали запоминать про эти страшные хореи и глубокие ямбы.
А потом почему-то решили:
– Да нахрен нам этот поэт? Мы сами себе поэты. Сами можем эти… амфибрахии гонять.
И поэт куда-то пропал.
Не то они его изгнали со своего болота, не то сам съехал, не то они его на дуэли застрелили, не то сам повесился – в общем какая-то мутная история.
Но лягушки недолго грустили – поставили поэту непохожий памятник на пне, завели литературный сайт имени поэта и сами стали стишатки вовсю пописывать.
И заквакало болото на все голоса.
Конкурс «ква-квакергений года» завели.
Голосовали, интриги плели, чуть все не передрались – в общем, как говорил Аристофан, – полный бре-ке-кекс у них там случился.
Но, всё-таки – выбрали себе ква-квакера. И под пнём с памятником венок из жареных мух ему на голову водрузили.