— Нет.
— Арина!
— Нет, мама. Я
за него не выйду.
— Ты понимаешь,
что тебе почти сорок?! Когда ты рожать будешь?! А ребенка
воспитывать?!
— Тридцать
восемь. И лучше без детей жить, чем от такого рожать.
— Арина…
Резкий звонок
будильника очень вовремя перебил скандалившую мать. И она удачно
растаяла в легкой предрассветной дымке. Я открыла глаза, зевнула, с
удовольствием потянулась.
Вот же
постоянный кошмар, не желающий исчезать. Чуть ли не каждую ночь
меня преследует мать, настаивающая на моей скорой свадьбе с
пьянчугой соседом. «Пусть он выпивает иногда. Что ж поделать. Все
мужики таковы. Зато у него свой прибыльный бизнес». Угу, два ларька
на остановке. Хорош прибыльный бизнес. Довольная сытая жизнь. И
жена с детьми частенько в синяках. Зато с мужем, не одна. И соседи
коситься не будут на старую деву.
И вроде
довольно долго уже не живу дома, с матерью никак не пересекаюсь. Мы
вообще не общаемся. А вот гляди ж ты, сны не прекращаются, чтоб их.
Явно подсознание намекает, что часики-то тикают. Пора, пора замуж
выходить и деток рожать. На радость родителям. Что? У тебя свои
планы? Так выбрось их куда подальше. Часики же!
В дверь спальни
негромко постучали. Я сразу же закончила заниматься
самокопанием.
— Нирья[1]
Арина, вы завтракать будете? — донесся из коридора вопрос
служанки.
Каждое утро у
меня начиналось теперь с этого незамысловатого вопроса. И с этой
конкретной служанки.
— Буду, Гарья,
— неохотно откликнулась я.
Конечно, буду.
Куда ж я денусь-то. С моим-то графиком. Иначе до обеда голодать
придется. А то и до полдника.
В любом случае,
придется брать себя в руки и вставать. Раз пришла Гарья, значит, до
завтрака осталось не так уж много времени. И за этот срок надо
успеть многое. Иначе появлюсь на кухне, когда все места будут
заняты. И стану есть то, что еще не успели разобрать.
Я еще раз
зевнула, широко так, как будто хотела проглотить сразу весь
огромный дом. Недавно значительно похолодало – зима наступала.
Комнаты прислуги, включая мою, пока еще не отапливались. Господа
экономили. Тепло прямо сейчас подавалось только в хозяйскую часть.
А потому приходилось спать под пуховым одеялом, в теплой ночнушке.
И теперь я безо всякого желания вылезла из нагретой постели и с
чертыханиями начала переодеваться, стоя на коврике. Так быстро, как
могла. Параллельно зубы выбивали быструю чечетку от холода, уже
пробравшегося под ночнушку. Вот же собачья работа. Сказал бы мне
кто заранее, что должность гувернантки принесет с собой столько
мороки. Фигушки я согласилась бы хотя бы неделю работать здесь.
Дома осталась бы. Может, попыталась бы устроиться продавщицей или
кассиршей в магазин.
