* * *
Живая музыка – это живая музыка… Разве можно сравнить живое звучание скрипки с тем, что доносят до тебя восемь или шестнадцать динамиков самой изощренной аудиосистемы?
Да хоть не восемь, а восемьсот – Олега в один из его приездов в Лос-Анджелес привели в помещение, где хозяин устроил аудиосистему из более чем тысячи динамиков. На экране заходил на посадку самолет, и звук смещался соответственно.
Какие-то фанаты скажут, что звук музыки в такой системе – куда лучше натурального. Может, и лучше, думал Олег, но это все равно не живая музыка.
Виртуальность – она и есть виртуальность. А то, что происходит здесь и сейчас – хорошее ли, плохое, – оно подлинное.
Поэтому Олег Потемкин не любил смотреть в записи решающие матчи по теннису. Если уж нельзя каждый год летать в Уимблдон или на US Open – есть живая трансляция. А когда ты смотришь игру в записи, даже не зная результата, – все равно не то ощущение, не то впечатление: ты ведь знаешь, что матч уже состоялся, все, что должно произойти, – произошло, и страсти, бушующие на экране, борьба нервов и характеров, отчаяние от неожиданной ошибки и тщательно скрываемое торжество от ошибки соперника – все это уже на самом деле давно прошло, все принадлежит истории, игроки и сотни миллионов людей знают результат, а ты сидишь в тиши своего дома и делаешь вид, что вернул время назад. Тщетные попытки…
То же и с живой музыкой.
Олег любил еще с первых своих приездов в Лос-Анджелес ходить в огромный зал под открытым небом – «голливудский котел», Hollywood Bowl.
Вмещал этот котел то ли пятнадцать, то ли шестнадцать тысяч человек, в темном небе над ним на первых порах во время концертов скрещивали прожекторы – чтобы полицейские или теленовостные вертолеты не помешали вдруг случайно концерту. Сейчас эти времена давно уже позади, и в темном небе над залом только проплывают облака да в дни национальных праздников распускаются букеты салютов.
И вот ты сидишь на скамейке на самом верху огромного амфитеатра, или на стуле где-нибудь в середине, или в кресле, в кабине-ложе у самой сцены, попиваешь вино или шампанское, которое купил перед входом в зал, и слушаешь музыку. Самое главное – ее хорошо слышно, Олег ясно помнил, как лет двадцать назад, в один из первых приездов в Калифорнию, он попал сюда на концерт Хворостовского. И вот объявили «Ноченьку». И Хворостовский пел а капелла – и Олег, сидя на самом верху, слышал отчетливо каждую ноту…
