Здравствуй, наш очень дорогой!
Прошу от всей деревни, не пожалей времени своего на рассмотрение и прости меня, если я чего не так объясню. Люди мы в наших краях за телегой времени не всегда поспевающие и иногда отсталые по всем статьям гражданского, а то и, чего душой кривить, уголовного кодекса. Однако ж живехоньки и спешим заверить, что владения твои в подразумеваемых границах по-прежнему простираются. Так и не прибрал деревеньку за годы оные никакой супостат заморский. Ни силой, потому как никакой силы на масштапы наши не напасешься. Ни мошной, потому, как нет никакого смысла ею над головами нашими сотрясать. Конечно, будь мы Малые или там Средние Пиздюки, то нас, конечно, давно бы кто распиздючил, но мы, слава те господи, Большие, и потому внешнему распиздючиванию не подлежим.
Честно сказать, так и в остальном к нашим окрестностям сплошное благоволение. Ни тебе трясения земного, что могло бы поглотить в чреву подножную, ни огня-пепла с горы жаркой, ни волны апокалипсической с моря-океана. Так что в целости и сохранности прозябаем. Ни дать ни взять, хранит бог Большие пиздюки. На хрена хранит, хрен разберешь, ну, да и на хрен разбираться. Ныне головушки наши заняты боле по существу. Куда ни кинь, а от Больших Пиздюков уже пованивает анахронизмом, и, как нож в горло, надобно нам иметь новое название в соответствии с сутью, духом и на вырост.
Нет, от собственно Пиздюков мы не отказываемся, хотя таковыми и не всегда являлись. Это точно: и по записям, и по былинам от старика к старику передаваемымвыходит, что известны мы были и под другими названиями. Звалось село наше в иные годы и Богатово, и Щедрово, и Добронравово, а еще Надеждино, и даже Мессиево. Удивительно, но, оказывается, не водилось у нас пиздюков изначально. Исконно жили тут Мудровы, Умельченковы да Скороруковы. Приживались по торговой линии Мудоняны, Фалоссини и Попеску с прочими соплеменниками. А вот пиздюков не водилось. И даже слова такого никому на ум не приходило. Но потом как-то в високосный, должно быть, год родился один Макар, ни в отца, ни в мать, сам по себе. Вот так вот и заявил он не только деревне, но и всему белу свету:
– Я, бля, шибко особенный. И моя земля, бля. И поля, бля. А потому не могу я соблюдать повсеместно распространенные шаблоны и стандарты. У меня свой славный путь, особая иноходь. А куда именно, как и зачем, никому понять не дано, потому как все остальное миронаселение мне не ровня, оно мне ровно чуть выше колена…
