Шэйн прицелился и метко выплюнул сигарету в урну. Затем повернулся к двери. Дело было грязное. Он такие не любил. Мальчишка едва за двадцать попался в парке группе бандитов. Это Шейн так думал — группе — хотя ни свидетелей, ни следов не осталось. Только побои по всему телу — такие, что вряд ли кто-то смог бы сделать что-то подобное в одиночку. Царапины и… такие травмы, о которых не признаются вслух. Ну и, конечно, шок и нежелание говорить. В общем, полный букет всего того, чего Шейн в своей работе терпеть не мог. Полный букет того, что так любил поручать ему Джонс.
Почему-то в убойном отделе за Шейном закрепилась дурная слава «отличного психолога». Сам сержант понятия не имел, что заставляет людей так заблуждаться. Он не учился в колледже и не оканчивал курсов для переговорщиков… Да и лицо его, как казалось Шейну, вовсе не вызывало доверия. И всё же стоило один раз оказаться не в то время и не в том месте, как в досье оказалась благодарность, а на лбу идиотская кличка «Бархатный». Бархатный… Знали бы они, о чём говорят.
Шейн вздохнул и опустил ладонь на ручку двери. Палата номер тринадцать. Отличное начало, чтоб его. Едва Шейн переступил порог, в ноздри тут же ударил густой запах мармелада, мятных пастилок и… Шейн будто сквозь сон услышал собственный гортанный рык. Третьим был запах другого волка.
Чертыхнувшись, Шейн вылетел в коридор и припал спиной к двери, приводя чувства в порядок. Грудь тяжело вздымалась, дыхание сбилось. Казалось, густой дух сладостей и мокрой шерсти всё ещё стоят в воздухе. Теперь он чувствовал их даже сквозь закрытую дверь.
— Сэр? С вами всё в порядке?
Проходивший мимо медбрат остановился напротив, заботливо вглядываясь в лицо посетителя. Шейн попытался ответить, но понял, что может издать лишь невнятный рык.
— Сэр? — медбрат попятился. — Сэр, я вызову охрану…
Не глядя Шейн рванул из кармана значок и ткнул в нос излишне заботливому юноше. Говорить он всё ещё не мог, а юноша хоть и перестал угрожать, подозрительно смотрел на него и спиной пытался вжаться в стену. Не дурак. Хотя будь он умнее — уже мчался бы прочь, бросив свою чёртову тележку с пелёнками.
Шейн с трудом вернул себе самообладание и выпрямился.
— Простите. Офицер Шейн Джеткинс. Отдел расследований разбойных нападений.
