Я брожу одиночеством пьяный,
В полумраке безмолвных аллей,
Где среди облетевших платанов,
Стихла музыка солнечных дней!
Не закрутят торнадо качели,
Карусель не откроет ворот,
Я не верю, что все улетели,
Чудеса из любимых широт.
Мне б вернуть середину июля,
Применяя волшебный прием,
Лепестки беззаветно целуя,
Обернувшись мохнатым шмелем.
До полей долететь в одночасье,
Окунуться в цветочный бутон,
С головой в рассчастливое счастье,
В ароматный и сказочный сон.
Не желая сдаваться без боя,
В плен холодных осенних дождей,
Лето теплой пьянящей волною,
Хлынет с неба в расселину дней!
Воздух вспыхнет мерцающим светом,
Меж потухших фонарных столбов,
Из мечты принесенными ветром,
Фейерверком цветных светляков.
Пасодоблем ночным восхищаясь,
На танцоров с улыбкой гляжу,
Оттого ли совсем задыхаюсь,
Что дыханье стаивши слежу.
Взор ползет по чернеющей крыше,
По столбам обветшавших колонн,
Поднимается выше и выше,
За пределы раскидистых крон.
В сочном пастбище темного неба,
Ходят звезды большим табуном,
То направо пойдут, то налево,
То галопом помчатся кругом.
Скакуна оседлаю лихого,
В драгоценном убранстве копыт,
Искрометного и вороного,
Что по небу стрелою летит.
С гривы черной пурпурные нити,
Опускаются к мощным ногам,
Я его ни за что, не просите,
Никогда никому не отдам.
Лучше каторжный труд, заключенье,
Или двести ударов плетьми,
Лишь бы конь не учуял забвенья,
Обреченными к смерти людьми.
Лишь бы он не почуял подвоха,
Западню иль свистящий аркан,
Это может закончиться плохо,
Предвещая печальный финал.
Тишина, что крадется за мною,
Натянула поводья души,
Шепчет радостно: – «Двигайся к морю.
До рассвета прийти поспеши!»
Смолк таинственный внутренний голос,
В небо выбрался лунный рассвет,
