«Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня»
Бытие, 14
Июль 973 года
– Неужто оборотня можно на копье без заговора взять? А, Ставр?
– Тихо, Доман. Смотри за тропой и молчи.
Парни притаились в орешнике у звериного водопоя, на бугре. Ставр и Доман – ровесники, каждому полных семнадцать лет. Широкоплечий, русоволосый Ставр умел ждать, крепко сжимая сильной рукой гибкое ясеневое копье. Чернявый Доман заметно волновался, то и дело поправлял бархатную шапку с куньей опушкой. В плечах был он поуже товарища, зато снаряжен солидно: на поясе короткий меч, наготове составной лук, рогатина, колчан до отказа набит стрелами.
Лес молчал. Ветер не раскачивал верхушки мрачных вековых елей. Горячее солнце нависало над камышами у кромки темного, как деготь, Воловьего озера. Покой – вечный, тягостный. Лежать под сенью орешника, слушать шепот легкого ветерка. Да вот только где он, ветер? Нет его. Никакого, даже самого малого дуновения. И душно.
Рядом с боярским сыном Доманом простолюдин Ставр держался строго и степенно, терпел, хотя ломило от духоты в висках. Сердце стучало тревожно, быстро. Рвалось из груди, требовало бега, движения. Но, ни шага нельзя сделать. Надо ждать. Долго.
Сладко и боязно всматриваться в озерную глубину. Ставр знал: в таких омутах, затерянных среди лесного бурелома, в глуши, живут русалки. Отец сказывал – сладко поют на вечерней заре. Уставший путник, следопыт иль охотник, услышит их зов. Проклятые жены и девы протягивают прекрасные, бледные, опутанные тиной руки к несчастному. И никак не устоять. Соблазн велик – заслушаешься, глянь, а водяные девы тут как тут: ведут хоровод, пеленают сетями, накрепко связанными из ивового лыка, тащат в терема, что покоятся в тучном озерном иле.
В лесу первое дело – внимай, не спеши. Отец Ставра Боян служил при боярине Радомере ловчим. Батюшка, думал Ставр, как никто умел на след выйти, устроить засаду на разного зверя. Только, нередко твердил он сыну, супротив нечисти лесной нет управы. Навалятся оборотни да лешие, так и не отобьешься.
Однажды Боян сам едва не оказался в русалочьем плену. Да помогли светлые боги, отвели наваждение. Белобог послал милую Ладу в волшебном челне, сотворенном из золотого солнечного света. Благословила вестница всемогущего владыки миров, вывела из проклятого места. Остались позади топи, тропа привела в дубраву. Сказывал отец, что и добычей боги наградили в тот день. Красный зверь сам шел в руки. И не с пустыми торбами вернулся старый промысловик на двор славного боярина Радомира.
