Впервые о Дырке он услышал в детстве, когда остался ночевать у дяди Лекса.
Лёник тогда мелкий был, восемь лет, и не очень понимал, почему у дяди Лекса, а не дома, с мамой-папой, как всегда.
– Так безопасней, – говорил папа.
– Почему?
– Почему-почему…
На него смотрели, как на дурачка, и объясняли, как дурачку – медленно и детскими словами: «злые дяди… сделать плохо…» Лёник дурачком не был и поэтому, наверно, ничего не понимал.
– А вы со мной тоже там будете?
– У дяди Лекса кроватей не хватит, – отвечала мама.
– У дяди Лекса полно кроватей, – возражал Лёник, хоть и знал, что зря. Они с родителями говорили на разных языках, в которых были почему-то одинаковые слова.
Вообще-то он был не против ночевать у дяди Лекса – там красиво, как в аэропорту, и мечи висят, самурайские и всякие, и тигр ещё есть. Чучело, в смысле. Лёник его Жориком прозвал, а почему – и сам не знал. Наверно, потому, что тигры рычат, а «Жорик» – очень рыкучее имя.
Вот под этим Жориком он и услышал о Дырке. Ему постелили на диване, и Жорик скалился на него сверху, и мог запросто перегрызть Лёнику горло, хоть он и чучело, и Лёник сто раз повторил себе «Жорик – чучело, Жорик – чучело…» И вообще – это же не Шер-Хан какой-нибудь. Это добрый тигр. Добрый Тигр…
И Лёник прыгал с ним по джунглям, тыкался в тигрячью шерсть дыбом и спрашивал то ли мысленно, то ли вслух – «ты же Добрый Тигр?» – и всё никак не мог этого понять, хоть Жорик-Хан вроде бы и не делал Лёнику плохо…
Потом он выпрыгнул из джунглей обратно. В этом «обратно» не было ничего, кроме темноты и голосов за стеной.
– …Никто с ним церемониться не будет. О Дырке забыл?
– Тихо! Охренел – вслух о таком?
– А кто слышит?
– Аввы Дворского сын дрыхнет в соседней комнате…
– Та ну…
Голоса стихали, а потом снова возобновлялись, как радио с помехами. Они были и знакомыми, и незнакомыми – каждый был похож на дяди-Лексин, и Лёнику казалось, что много дядь Лексов говорят сами с собой. Поэтому он и думал потом, что ему всё приснилось.
– …Коту под хвост! Что останется, а? Вот скажи мне – что останется? А? Одна Дырка?
– Ну что ты за человек-то? Пасть свою перекрести…
Вначале Лёник решил, что он успел набедокурить и где-то в чужом доме сделал дырку. Или что они нашли эту дырку и подумали на него.