Жизнь – это бесконечное совершенствование.
Считать себя совершенным – значит убить себя.
Кристиан Фридрих Геббель
Анорексия – тяжелое заболевание, являющееся расстройством психики, которое поступательно год за годом увеличивает процент смертности страдающих этим недугом девушек и женщин. Интернет-ресурсы пестрят шокирующими подробностями гибели представительниц прекрасного пола, сдабривая и без того тяжелую информацию яркими фотографиями живых мертвецов. Сводки о смертях как из зоны боевых действий. Беда, у которой огромные масштабы. Проблема нашего 21 века. Сотни роликов, телепередач, ток-шоу – но это лишь крупинки, верхушка айсберга. Девушки с томными глазами, высохшие изнутри, опустошенные, падающие в обмороки, развлекают требовательную публику, являются предметом для разговоров, насмешек и запугивания малолетних девочек фразами: «Если не будешь кушать – станешь как она!» Почти у всех заболевших анорексией девушек одинаковая история начала болезни, толчок, приведший к ней, течение болезни и внутренний излом. Исход болезни всегда разный.
Многие не воспринимают нервную анорексию всерьез, недооценивают, считая ее проявлением детского максимализма либо всеми оттенками перфекционизма, присущего девочкам-отличницам. Даже самые опытные врачи еще не поняли стихийного бедствия медленного и жестокого самоубийства анорексией. Она никогда не приходит одна, если девушка будет слишком стараться выжить, вслед за анорексией непременно войдет булимия. Она по капле выпивает кровь, силы, желания, эмоции и, наконец, саму жизнь. Это заболевание всегда начинается незаметно, с невинного стремления похудеть, а заканчивается кладбищем или психиатрической больницей. Все анорексики подобны канатоходцам, идущим без страховки над пропастью. Самое страшное в этом безумии – достичь точки невозврата, когда обратного пути к привычной жизни больше не будет, а двигаться вперед – значит умереть.
Я много лет испытываю тяжесть этого недуга на себе. В этом сложно признаться, но я анорексичка. Часто я стою перед зеркалом, рассматривая свое испаряющееся тело, и задаюсь одними и теми же вопросами: «Что было бы, если бы это меня никогда не коснулась? Кем бы я была? Кем смогла бы стать? Чем бы занималась я сейчас, если бы мой мозг не правила „ана“? Если бы не моя обезофобия – боязнь потолстеть?» Но я та, кто я есть сейчас. Ничего уже больше не изменить. Зависимое поведение, отклоняющееся от норм, которые диктует нам общество. Кто-то зависит от алкоголя и наркотиков, такие как я – от таблиц с калориями, диет, ощущения пустоты в высохшем желудке. Сначала мы хотим быть похожи на Барби, потом на бабочек, а после нам говорят, что это уже не модно, нужно быть сильными, спортивными, здоровыми, а мы уже больше не мы. Мы больше вне общества, мы сами по себе, замкнутые в самих себе, влюбленные в «ану». Ана – анорексия, так называем мы ее в своих узких кругах. В пятнадцать лет – чтобы тебя не уличили родители. В тридцать – чтобы тебя поняли двенадцатилетние. Это целая секта, адепты которой мы сами. Цель – достичь совершенства, став подобными легким бабочкам. Божество – смертельная худоба. Это целый культ, философия, мир со своими жестокими правилами. В этом мире нет желаний, сексуальных отношений, нет друзей и подруг. Психологи называют это аддикциями и девиациями. Но что нам теперь от этого? Как ее не назови, она все равно останется с нами.
