– Это что тебе, картошка? Чего ты его трамбуешь? Еще ногами по
нему потопчись! – насмешливо глядя на то, как взмыленный от
прилагаемых усилий Мишка запихивает парашют в ранец, серьезно
проговорил инструктор, не пожалев и пары крепких словечек.
– Да не лезет он, зараза, – пыхтя и отдуваясь, молодой человек
выпрямился и пнул ранец ногой. – Может, застегнется? – с надеждой
взглянул он на укладку с торчащим из нее куском парашюта.
– Долбодятлы конченые! Недоумки! Если вы, твари, сами не
расшибётесь, последним, что вы увидите, буду я! – заорал Влад. –
Сколько можно показывать, как парашют налистывается, а? Дебилы!
Может, ты и прыгнуть с ним рискнешь? – пнув ранец ногой, продолжал
орать инструктор.
– Чего я, совсем дурак, что ли… – проворчал парень.
– Перекладывай, суицидник! – не сбавляя тона, проорал Казаков. –
Завтра прыгать со своим ранцем станешь. Как сложишь, так и
приземлишься, долбодятел криворукий!
– В смысле? – раскрыл рот Мишка.
– А в прямом! Мимо земли точно не пролетишь, а вот с какой
скоростью приземлишься – это уж от тебя самого зависит.
Перекладывай, – пнул он парашют в сторону парня и направился к
следующему подопечному.
Вздохнув, молодой человек принялся вытягивать парашют из ранца,
путаясь в стропах и тихо матерясь про себя: дались ему те прыжки!
Не было у бабы горя, купила баба порося… Так и он. Учился спокойно
и учился… Нет, ему прыгать захотелось! Чувство полета испытать,
вашу маму!
Тот единственный ночной прыжок, когда он с Бирюком и саперами
шел на подрыв железной дороги, крепко засел у парня в голове.
Прыгали тогда с минимальной высоты, но те ощущения он так и не смог
забыть. Та секунда свободного падения, пока парашют не раскрылся…
Ему часто снилось, как он летит, парит в голубом небе, словно
птица, а потом над ним белым цветком раскрывается купол.
Небо манило, звало к себе. И узнав, что РОСАФ набирает
комсомольцев для обучения прыжкам с парашютом, чуть не бегом
бросился записываться на курсы. Чего он ждал? Полета, неба,
прыжков… Но уж точно не ползания по брезенту на поле в попытке
сложить непослушную, скользкую материю и засунуть ее в рюкзак.
Уже четвертую неделю все воскресенья Мишка пропадал в покоцанном
осколками здании, в котором располагался РОСАФ. В первое
воскресенье два инструктора, собрав их в спортивном зале и развесив
на турнике парашютные стропы с лямками, учили «студентов»
поворачиваться в них вправо-влево, твердя одно и то же:
