— Итак, вы убили напавшего на вас вольного пилота Рыбакова.
— Да, господин штаб-ротмистр.
— Что дальше?
— Захватил Горина и приказал отвести меня к самолёту. После чего
мы взлетели и взяли курс на Владимир. В полёте я вынужден был убить
и его.
— Почему? Разве он представлял для вас угрозу?
— Да, представлял. Выбор был невелик, либо он, либо я.
Говоря это, я держал в голове то, что он мог меня выдать, а там
до меня доберутся убийцы. А не то, что мне нужны были документы, и
жалеть этого душегуба я не собирался. Но говорить об этом я, ясное
дело, не стал, я ведь не судья, чтобы выносить приговор, и не
палач, дабы его исполнять. Да и нет в Русском царстве смертной
казни. Каторга имеется, а вот казней нет.
Так вот, пока я так думал и отвечал именно в этом ключе, я не
врал, и «Лжекамень» отмечал, что я искренен. Правда, долго такое
продолжаться не может. Стоит начать задавать перекрёстные вопросы,
как я очень быстро попадусь на вранье. Да чего там, начни
жандармский дознаватель задавать конкретные вопросы, и все, готов
кондитер.
Однако тот проявил верх некомпетентности. Вопросы задавал по
большей части общие, словно предоставляя мне простор для манёвра.
Мои обтекаемые ответы его вполне устраивали. Складывалось
впечатление, что он сам старается сделать всё так, чтобы я, не дай
господь, не выдал себя. Вообще-то, я уже готовился махать киркой и
бегать с тачкой. А тут такое.
— А самолёт куда подевали? — спросил жандарм.
— Поджог и отправил в море от греха подальше.
— То есть отказались от законного трофея.
— Обнаружил документы Горина и решил ими воспользоваться. А
самолёт это яркий след для убийц. В деньгах же стеснений я не
испытывал.
— Неужели дядя не снабдил вас документами?
— Убийцы моей семьи сумели пробраться не просто в наш кремль, но
даже в центральную усадьбу и установить там бомбу. Я же хотел
затеряться и стать простым пилотом. Мне показалось, что новые
документы помогут мне в этом.
— Ясно. — Штаб-ротмистр выставил ладонь лодочкой, и я вложил в
неё кольцо с «Лжекамнем».
И это всё?! Серьёзно?! Я уже был под следствием и знаю,
насколько въедливы следователи, которых интересуют малейшие детали.
А тут вот так, прошёлся по вершкам и успокоился?
— Теперь давайте запишем ваши показания, — берясь за бланк и
перо, произнёс он.
Опрос он вёл куда скрупулёзней. Спрашивал о деталях, сыпал
уточняющими вопросами. Но тут уж я врал самозабвенно, при этом тихо
худея от происходящего. Что мешало опрашивать меня вот так же с
амулетом на пальце? Но нет, штаб-ротмистр убедился в том, что я в
общем и целом не вру, после чего продолжил уже без местного
полиграфа. В подобный непрофессионализм жандармов как-то не
верилось.
