Галина открыла глаза. Она проснулась от едкого запаха алкогольного перегара. Коснулась выключателя. Под потолком вспыхнул тусклый свет, едва высветив контуры купе. С верхней полки глянула вниз. Глаза постепенно различили человека, спящего на боку.
Вечером, когда женщина переступила порог купе, оно было свободным. Проводница, показав на нижнюю полку, предложила «располагайтесь», но Галина, измотанная работой в последние три дня, предпочла верхнюю, подозревая, что не успев лечь, провалится в сон.
Недовольная, окрестив ночного нарушителя сна «свиньёй», отвернулась к стенке: – «Надо же так напиться перед дорогой!» Она не помнит отца, но не забудет одуряющего запаха, ломавший детский сон… С тех пор в ней выработалась идиосинкразия. Он умер в белой горячке, освободив её и мать от кошмара.
Она ещё раз кинула взгляд вниз, откуда поднимался стойкий запах. Вдруг состав резко качнуло и человека, спящего на боку, развернуло на спину. Теперь он лежал, задрав голову кверху. Крупные черты лица выдавали в нём любителя застолья. Слишком выпуклый лоб, мясистый нос; высокие скулы и толстые губы на белом круглом лице завершали образ обжоры и выпивохи. Он лежал в одежде, разметав руки и ноги, наполовину свесившись с полки. Во время тряски вагона с него что-то слетело и шмякнулось об пол.
Галина включила дополнительную боковую лампочку и, свиснув сверху, обнаружила на полу барсетку приличных размеров с не затянутой змейкой, откуда точно из Амалфеева рога, вывалились пачки денег, перетянутые тонкой резинкой. О-па! Перед округлившимися от удивления глазами валялось целое состояние! Сердце заколотилось…
Запах и храп, вырывавшийся из него с переменой позы, булькал и клокотал в груди мужчины, словно извергающая лава, вызывая в ней досаду. В спёртом воздухе плыли ядовитые молекулы. Она чувствовала их тошнотворное воздействие. Стала трещать голова, сковывалось сознание. Боль напрягала, давила на затылок, мешая думать. Досада переходила в злость.
И все муки из-за денег?.. Или из-за внезапно возникшей ситуации, вынуждающей к действию… Какому?! Дыхание перехватило, навернулись слёзы… Она повернулась к стенке, только бы не видеть невесть откуда свалившееся богатство.
