Утром Зять пообщался с Женой по скайпу, получил инструкцию, что ещё докупить перед вылетом.
Потом поехал в гости. Они заранее решили с Дедом, что посидят вместе накануне отлёта в Ирландию. До Нового года оставалось две недели. Такой вот, символический Новый год решили отпраздновать перед наступлением настоящего.
Картошку фри Дед поджарил, зарумянил в сковородке, селёдочку нарезал, колбаску, сыр. Взял по акции «две за одну цену». Рюмочки выставил.
– Чтобы самолёт твой долетел благополучно и солнышко светило тебе в окошко.
– В иллюминатор.
– Да!
– Как говорится, чтобы количество взлётов не превышало количество посадок.
Телефон зазвонил. Дед раньше был приглашён на встречу ветеранов в бывший Дворец культуры. Напомнили, чтобы не забыл.
– Пожилая женщина. А голос приятный, как у девчонки лет семнадцати. Хотя не меньше восьмидесяти годов ей будет. Медсестра фронтовая. Каждый раз кого-то недосчитываемся. Вот и проверяет, беспокоится, жив или уже нет. В одиннадцать соберёмся, она глазами меня ищет, караулит. Человек семьдесят со всего предместья приходит. Конечно, всегда какие-то изменения. Старые уже все. Некоторые едва ходят, а некоторые залегли «на дно окопа», не встают. Я тут одному обещал зайти, показать, как надо физзарядку делать, а то он совсем духом пал. Не хочет вставать даже. Его дочь звонила, жаловалась. Он старше меня на два года. Прошлый раз к нему ходил, так он такой стол накрыл! Чего только нет. Хороший человек, Бронислав. Он от парткома лекции читал, по цехам ходил. Правильный такой. Давно-о-о на пенсии. Плохо стал слышать совсем, редко на улицу выходит. Обувь ему починю, куда он пойдёт? И тоже уже без жены, умерла.
– Давай помянем добрым словом тёщу.
– Десять лет уж как ушла, покинула нас. Хорошая была женщина. Не болтливая. А вот её брат младший – полная противоположность, как начнёт болтать. Поскрёбыш, последний в семье. В армии разбаловался. Генерала возил, всегда пьяный, по девкам шастал. Оба пьяные, и генерал, и водитель. Никакая милиция им была не указ. Две бутылки мог выпить генерал, но как учения, у него лучше всех показатели. Правда, и пил исключительно после службы. А средний её брат, который погиб под Кенигсбергом, тот не любил попусту языком мести. Энергичный, послушный, сообразительный. Фото есть, в форме, из действующей армии. Успел сфотографироваться. Красивый. В женину породу пошёл. Пулемётчиком служил. А раз пулемётчик, значит, весь вражеский огонь в первую очередь на огневые точки. Изрешетило всего. Так и не спасли его в госпитале. Жена моя очень его любила, часто поминала в разговоре, да и так, в храм пойдёт, поплачет. Последний призыв, двадцать четвёртый год рождения. Отца и его призвали. Вместе. Уж немца гнали на Запад полным ходом. Отец такой был… Всё жена – и кур резала, и гуску, и овцу, бывало. Хотя хозяин был крепкий, не пил, не курил. Работал много. Кони были у него в хозяйстве. Потом их свели на колхозный двор, силком. Так, бывало, вечером прокрадётся, через изгородь смотрит, как их не берегут, и плачет тихонько. И плотник был замечательный – не так-то просто быть. А вот погиб. Раненый пополз в тыл и на мине подорвался. То ли наши наставили, то ли немцы при отступлении. И хоронить нечего. Мгновенная смерть.
