© Федор Иванов, 2017
ISBN 978-5-4483-9096-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В крови моей столетья голоса.
Как много помнит мудрая река,
Текущая по древним руслам жил!
О, сколько же людей прошли через века,
Чтоб я сегодня здесь на свете жил…
Как много должен знать я и уметь,
Как должен верить тем, кто завещал
Мне жить, и песнь мою пропеть,
И хлеб испечь,
И выплавить металл!
Как краток розы век!
Почти по-человечески страдая,
Их лепестки печально облетают,
И устилает землю алый снег…
Ваш краток век, любимые мои,
Но красота бесследно не увянет:
Она легендой или сказкой станет,
Навек оставшись в красоте земли.
Вы есть, вы будете, вы были!
Прекраснее не может быть мечты!
Вы солнце улыбаться научили,
И плакать научили
Вы цветы!
Снег идет, снег идет!
Слышите шаги?
В воздухе снеговорот,
Занавес пурги…
Путь дорогу не найти
В поле человеку,
Только памяти пути
Не подвластны снегу!
Снова я уйду туда,
Где меня никто не ждет.
Снова времени река
Вспять к истокам потечет.
Снова вспомню, что когда-то
Было мне любимо…
А снежинки, как года,
Пролетают мимо.
Все быстрее волчок моей жизни кружит:
Все короче мой день, все длинней моя ночь.
Как хотел бы сказать:
«Я действительно жил!»
И пусть жизнь моя тройка
Мчит под гору прочь!
Утверждая себя, как в металле руда,
Через боль, через смерть, через все никогда,
Как хочу, чтоб остался мой голос живой:
«Я с тобою, земля, я навеки с тобой!»
Только смысла ищу в суете скоростей!
Только память из сердца вовек не сотру!
Мне бы жаркой рябиной гореть на ветру,
Чтобы птицам зимой было сытней.
Лес был и тих, и бел.
Странно звучали шаги.
Ветер, лихой пострел,
Лег прикорнуть у ольхи.
Закатное солнце ловя
В ажурные легкие сети,
Цвели облака, и земля,
Казалось, забыла о смерти.
Жил подо льдом ручей,
Соки дремали в корнях…
Завтра всей силой своей
Звало нас: и лес, и меня.
Гроза не спешила. Она собиралась
Вдали у горизонта. Грозили зарницы.
Листы трепетали. Прохлада шагала
Из леса к колосьям, и птицы молчали.
Кружа невысоко над пыльной дорогой.
Гроза не спешила, но с каждой минутой
Она ощущалась и ярче, и громче;
Она становилась единственной сутью,
Явленьем своим наслаждаясь и мучась,
И все отступало, смутившись, перед нею.
Я вышел на поле.
Дождинки упали,
Как падают тихие первые листья,
И гром разразился,
И вдруг, нарастая,
