Сергей выключает музыку, вытаскивает крошечные пробки наушников. Осторожно, чтобы не запутаться в проводах, садится.
Раздаётся сочное «чмок» – старик отсоединяет присоски со строительной жидкостью. Покалывает и чешется новая кожа на спине. Сергей шумно скребёт себя грубой кривой ладонью. Руки уже не дотягиваются на спине до многих точек. Рассматривает на теле блёклые одинокие волоски и пигментные пятнышки. Пора отсюда выбираться. Смачно хрустит позвоночником (сказываются недостатки четвёртого поколения), встаёт, кутается в приятный застиранный халат, сутуло подпоясывается. Остро чувствуется голод.
На заднем плане, сворачиваясь обратно в ниши, шуршат трубки регенератора. Привычный звук успокаивает. Сергей неспешно надевает белые одноразовые тапочки и выходит в коридор. Светлая, с шармом больницы комната сменяется на мягкие стены коридоров.
– До-обрый день! – произносит, проносясь мимо, Виталий Владимирович – высокий лысеющий мужчина ещё из третьих, странно растягивая «о». – Ну что, сколько?
– Здравствуйте, Виталий Владимирович. – За спиной шипит характерный звук герметизирующейся комнаты. – Сегодня у меня неполный день, так что пока только двести тридцать два килограмма.
– Ну ничего. И то хорошо. Замечательно! – Виталий Владимирович кивает, улыбаясь, продолжает движение и постепенно скрывается за углом. Но перед самым исчезновением ещё успевает вполоборота крикнуть: – Ну, хорошего вам денька!
– Спасибо, и вам, – отвечает Сергей пустому коридору.
Позади раздаются частые поклацывания – в комнате начинается активная дезинфекция.
Сергей оглядывается – не смотрит ли кто на него – и трётся спиной об угол. Старик знает: это принесёт лишь временное успокоение.
Идёт в раздевалку, переодевается. Тихо ругается, ни на кого конкретно, больше для удовольствия. Завязывает ботинки. Делает передышку.
