Славика трясло от нетерпения. Он
выжидательно уставился на меня, но я молчал, переваривая увиденное.
Хорошо хоть, вслух не ляпнул про свое имя. Объясняйся потом с
журналюгой! А он дотошный, по лицу видно. Не пропустит ни слова,
докапываться начнет!
Так, стоп, Леха! Имя — мое, да. Но
есть нюанс, как говорится в одном старом анекдоте. Карта подписана
моим настоящим именем. Именем, с которым я родился, взрослел, жил
до полтинника и, быть может, уже умер в далеком две тысячи двадцать
втором году.
«И о чем это говорит? А хз, дорогой
друг Алексей Степанович Лесовой… хорек знает, что это значит!» Я
стоял, оглушенный увиденным, пытался связать концы с концами, да
только ни черта у меня не получалось! Ну не вязалось никак мое имя
с древностью, бумагами, царскими гербами, изящными буквами и
кровавыми пятнами.
Не было у моей семьи голубых кровей.
Отец из рабочих. Мать… Ну, мама да, голубых советских кровей, из
педагогической династии. Стала заслуженным учителем, продолжила
семейную традицию. Дед и бабушка тоже педагоги. С прадедом сложнее,
про него я знал мало. Можно сказать, совсем не знал, да и
прабабушка нечасто мелькала в семейных историях.
Так, стоп! Хватит фантазировать!
Интересно, чей это герб? Что за звери на нем? А бумага? Фальшивка
или нет? Карта чего? И что прячется за крестами?
Вопросы, вопросы, и ни одного
вразумительного ответа или предположения!
— Ну? Что молчишь? — Стеблев не
выдержал, повысил голос. — Поможешь?
— А? — я поднял на него осоловевший
взгляд, не понимая, чего он от меня хочет.
— Эй, ты чего? — журналист наконец
понял, что со мной творится что-то неладное.
— Где, говоришь, ты это взял? —
спросил я.
— Ты чего? Говорю же, в медведе…
Залез в схрон под медвежьим хвостом. Ямка там была, прикрытая
камнем. Сразу и не поймешь. Я минут десять пытался понять, куда он
бумаги спрятал. Вроде обошел вокруг, и все. А я пока спустился
вниз, думал, уже второй забрал, но нет! Нашел! Успел! — довольно
закончил парень.
— Ну ты и дурак, — в сердцах
выдохнул я.
— Сам ты дурак! — оскорбился
Вячеслав. — Это моя работа!
— Воровать?
— Это не воровство! Это моя работа!
Работа! Понимаешь? Это — сенсация! — упрямо повторил Стеблев.
— Ну какая тут сенсация? Старая
карта непонятного содержания, с полудохлой схемой неясно чего. Ты
сам-то знаешь, что это за крестики-нолики? Что здесь нарисовано? —
я потихоньку приходил в себя, но взгляд все равно притягивало к
надписи, как магнитом. — И отработал ты документ неизвестно у кого.
Ты слышал и видел двоих, а если их больше? В любом случае эту
сенсацию искать будут. А когда не найдут, поймут, что увел кто-то
из нудистов, начнут шерстить. Как думаешь, тебя быстро вычислят? А
если это бандиты какие? И кто такой этот… Лесовой? — я не заметил,
как повысил голос.
