Диспут первый. О новом искусстве
Входит Мария.
Мария. Уважаемый консилиум! Дамы и господа! Несмотря на многократные предупреждения, автор пьесы отказался исключить любовные сцены, тему самоубийства, критику руководящих лиц и прочие сомнительные места. В пьесе нет сюжета, персонажи не вызывают сочувствия, любое сходство с реальностью является случайным. Администрация не несет ответственности за идейное содержание спектакля.
Входит Корректор, в руках у него страницы доклада. За ним торопливо идет Мария с блокнотом.
Корректор. Мария, все готово? Начнем. (Диктует) Изучение пациентов с так называемым творческим типом мышления обнаруживает характерную закономерность. Систематические занятия искусством провоцируют нездоровую свободу мыслительных процессов, социопатию и мизантропию, а также другие деструктивные процессы…
Выходит Маяковский, выхватывает у Корректора листки, рвет их.
Маяковский. Позвольте, я прочту вам свой доклад! Для вас искусство – глупая заграничная кухарка, раздобревшая от кухонного жара, обожающая парикмахера из соседнего переулка. Так знайте, она расстреляна! Ее дебелое тело погибло. Она могла лишь жеманиться, готовя блюда гурманам. Мы, строители жизни, несем вам новую красоту – из стали и железобетона!
Маяковский.
Мы,
Каторжане города – лепрозория,
Где золото и грязь изъязвили проказу,
Мы чище венецианского лазорья,
Морями и солнцами омытого сразу.
Плевать, что нет у Гомеров и Овидиев
Людей, как мы —
От копоти в оспе.
Я знаю,
Солнце б померкло, увидев
Наших душ золотые россыпи.
Жилы и мускулы просьб верней.
Нам ли вымаливать милостей времени?
Мы каждый держим в своей пятерне
Миров приводные ремни.
Корректор пожимает плечами.
Корректор. Я давно заметил, что борьба за всемирную справедливость начинается с личных обид.
Маяковский. Хватит рассуждений! Говорите по делу. Про стихи.
Корректор. Любопытные опыты, не слишком удачные эксперименты в области словесного творчества – да, может быть. Но ведь вы претендуете на высокое звание творцов, трибунов. Желаете встать рядом с Пушкиным.
Маяковский. Пушкин сам бы хотел, чтоб рядом с ним стояли поэты, а не фармацевты. Да ему пора бы и подвинуться на своем пьедестале! Пусть дает место живым!
Корректор. А что на это скажет почтенная публика?
