Ничего нового не придумаешь в таких тонких материях как любовь. Её, любовь, вообще не поймёшь.
Так решил Сергей и отправился покупать трусы. Даже не отправился, как в путешествие, а просто перешёл из одной части магазина в другую. Именно там работала Ирина в отделе «Товары по сниженным ценам». Отдел был достаточно большой и занимал половину небольшого торгового центра, где Сергей работал охранником. Она стояла на трусах. В том смысле на трусах, что этот участок отдела, где продавалась эта наиважнейшая часть гардероба любого уважающего себя охранника, находилась под её юрисдикцией.
Ирина уже давно нравилась Сергею, но он решительно не понимал, как можно к ней подойти, ибо она была молчаливой задумчивой девушкой. Даже сплетни других продавщиц она только слушала, не вставляя свои комментарии. Зато Сергей заметил, что она, симпатичная, русая, кудрявая девица с характеристикой «всё при ней», охотно разговаривает с покупателями. А тема, естественно, одна: трусы.
Вот и решил этот доблестный страж порядка, ростом метра семидесяти, телосложением как швабра, чёрными волосами и глазами, с вечно недовольным, слегка удивлённым лицом, что называется, взять козу за рога, заведя с ней разговор о трусах.
Вот так вот он решил.
Все говорят всё время о чудесных свойствах женской логики, дескать, её трудно понять. Однако! Мужская логика порой выдаёт ещё большие чудеса сообразительности.
Я, например, совершенно не возьму в толк, с чего Сергей взял, что Ирину заинтересует он вместе со своими трусами. Боюсь, что и вы того же мнения. При встрече с ним обязательно у него поинтересуйтесь! (Потом мне расскажете).
Место охранника находилось у входа в торговый центр, а отдел, где работала Ирина, в глубине торгового зала. Смена у Сергея закончилась и он, с чистой совестью, бросив свою сумку под стол администратора, направил свои стопы к вожделенным трусам.
А было утро, и в торговом зале вовсю размахивала шваброй заботливая тётя Глаша, которая грязи и беспорядку объявила третью мировую войну. Эта особа постбальзаковского возраста распинала по первое число каждого, кто посмел бросить бумажку или уронил со своего штиблета песчинку.
Наш Ромео, выпятив грудь, шёл вперёд, как крейсер «Аврора» на Зимний. Его ствол, то есть взор, был устремлён вперёд, туда, где красавица Джульетта раскладывала по витрине трусы.
