Писатель сидел грустный, погруженный в глубокое раздумье. Он, признанный гений литературы, обладатель множества званий и лауреат всевозможных премий, теперь ощущал себя жалким и убогим ничтожеством. Чувство, забытое и похороненное давным – давно, теперь неожиданно нахлынуло, застав врасплох. Конечно, он знал, рано или поздно этот день настанет. Но все же надеялся, что случится это не так рано. Писатель был разбит. Кофе давно остыл, а заказывать новый не было желания.
– Подумать только, списали со счетов! – вздыхал Писатель. – И кто? Этот ветреный мальчишка? Щегол! Как с ним работать, если он опаздывает почти на час. Какой черт меня дернул дать согласие на эту авантюру?
Писатель задавал себе вопросы, прекрасно зная ответы. Черт был как никогда вовремя. Прямо перед этим спасительным предложением, а иначе его и не назвать, он просматривал свои черновики, встречался с агентом, звонил в издательство. Продажи падали, популярность таяла. Денег становилось меньше. И пусть, ему всегда была противна мысль о смене жанра, он все же стремился к переменам. Если бы Писатель не рискнул в тот раз, он бы и не встретился с Искателем. А, значит, ушел бы со сцены намного раньше.
Понятное дело, молодежь всегда наступала на пятки, и отрываться становилось все тяжелее, но сейчас… Сейчас совсем иное дело. Это не просто догонялки. И не попытки молодых и амбициозных стать великими и богатыми. Это целенаправленное, слаженное шествие захватчиков, под беспощадными сапогами которых сгинуло немало его друзей.
Нет, нет, с ними все в порядке. Они живы, а многие еще и здоровы. Все они умерли в литературном мире, и у каждого «надгробная плита» украшена одной и той же эпитафией: «Классика жанра».
И ничего! Умерли и воскресли в мирской жизни, в роли отцов и дедов. Наслаждаются своей новой жизнью, иногда вспоминая за рюмкой, каким высоким был их полет. Вспоминают и радуются, что успели почувствовать славу еще при жизни, что, мол, это тоже дорогого стоит. Были, конечно, и те, кто не смог оправиться. Похороны случались так часто, что Писатель даже не убирал в шкаф свой траурный костюм. И вот, когда его очередь была так близка, этот нахал, (стоит признать) что весьма талантливый нахал, предлагает ему соавторство. Конечно, действующее положение не позволило Писателю броситься ему в ноги со словами благодарности. Вместо этого пришлось демонстративно хлопнуть дверью, надеясь, что мерзавец не передумает. Точно так же когда-то обошлись и с ним. Он понимал, что это некрасиво и подло, но если все сложится так, как надо, Искатель это тоже поймет. В свое время.
