Солнце палило нещадно…, впрочем, оно всегда так палило. Поджарое
загорелое тело давно привыкло к безжалостному светилу. Мирай оперся
на посох, руки гудели от натуги. Скинув капюшон, он сдвинул плотно
прилегающие очки на лысый затылок и слегка сощурился. Стеклянный
песок пустыни, отражая яркие лучи, тут же попытался ослепить. Но
взгляд парня был прикован к побоищу, что раскинулось прямо у его
ног.
- А их стало больше, ты не заметил,
Игнар?
- Конечно заметил, - воин с легкостью
перехватил парные чуть изогнутые клинки. Кровь черными тягучими
каплями соскользнула с матовой поверхности и шипя утонула в горячем
песке, - ведь это я их и убиваю.
Груда уродливых, когда-то
человеческих тел кольцом окружила двух воинов. Закутанные в
выгоревшее тряпье, они почти сливались с окружающими их барханами.
Лишь черная кровь липкими пятнами, застывая на одежде, отчетливо
говорила о произошедшей здесь бойне. Как и о том, что человечность
они потеряли задолго до своего рождения. Падальщики. Генетический
человеческий мусор. Чем темнее кровь человека, тем больше в нем
мутаций, а вместе с ней и агрессии, что застилает сознание.
Игнар тряхнул гривой светлых
выжженных до бела волос. Глухо стукнули, вызванивая мелодию смерти,
деревянные бусины. Это была роскошь – длинные волосы у воина. Но
еще большей роскошью было дерево. В их мире не осталось деревьев.
Но он находил их, маленькие кусочки прошлого, и выстругивал гладкие
кругляши, отдавая дань смерти, отмечая каждого падшего врага.
…Раньше… Теперь среди жгутов и косичек, куда цеплялись деревяшки,
не осталось места. Так бывает, когда первый раз вонзаешь нож в
сердце врага, едва тебе стукнуло девять.
- Это закончится когда-нибудь, -
очищая клинки от крови, Игнар по рукояти загнал их в песок, - я уже
устал их ненавидеть…
- Все когда-нибудь закончится, -
взгляд слегка раскосых глаз Мирая скользнул вдаль. Неожиданный
порыв ветра колыхнул прожжённую временем походную накидку, - все в
этом мире имеет начало и конец. Даже ненависть. Но лишь от тебя
зависит как долго ты будешь носить ее в сердце.
Мирай заглянул в холод голубых глаз
побратима и улыбнулся. Когда-то такого цвета было небо… он читал об
этом в летописях, но никогда не видел. Как и никто из его
современников. Небо, сколько он себя помнил было грязно серым, да и
его по большей части застилал багряный туман или песчаные бури.
Когда-то с ненависти началось и их дружба.
