Элдерберри-авеню, 35, Хоув, графство Восточный Суссекс
– А это что такое, Анна? – спросила Вивьен Макэвой, уставившись на пирог, стоящий перед ней на столике.
– Вишня и миндаль. Немного поэкспериментировала, конечно, но, думаю, тебе должно понравиться.
Анна отрезала кусок от пирога и подала бабушке, сидящей в своем любимом кресле с бархатной обивкой. Она и провозилась все утро, но, судя по выражению лица Вивьен, оно того стоило.
– Анна, девочка моя, – она улыбнулась, – на этот раз ты просто превзошла саму себя!
– Фу! Слава богу! Я рада, – Анна облегченно вздохнула. – Как я и говорила, это совсем новый рецепт, так что ты у меня выступаешь в роли подопытного кролика.
– Почту за честь, – сказала Вивьен, отправляя в рот еще кусочек пирога.
Ее серебристые седые волосы были собраны в небрежный пучок. Элегантное бордовое платье и бежевый кардиган прекрасно сидели на высокой сухопарой фигуре пожилой леди.
Солнечный свет, проникающий сквозь эркерные окна на первом этаже, придавал комнате теплый золотистый оттенок.
Анна отрезала пирога и себе. Несколько крошек упали на персидский ковер. Бабушкин пес Хепберн, толстенькая такса, мгновенно бросился подбирать их.
– Самая дешевая модель пылесоса, вот кто этот проказник, – засмеялась Вивьен.
Черно-коричневый, похожий на сардельку песик был ее неизменным спутником вот уже без малого восемь лет. Вивьен назвала его в честь своей любимой кинозвезды[1], решительно отказываясь принимать во внимание такую мелочь, как пол собачки.
– Можешь сдавать его напрокат, – заметила Анна со смешком.
Какое-то движение в саду за окном привлекло внимание девушки. Она обернулась и увидела крупного мужчину, стоящего возле низкой ограды, которая окружала клумбу с нарциссами.
– Кто это там у тебя? – спросила Анна, наклонившись ближе к стеклу, чтобы разглядеть незнакомца.
– А, это Томаш, – небрежно заметила Вивьен, лишь на секунду оторвав взгляд от пирога.
– Томаш?
– Это друг. Он и его жена Ребекка остановились у меня на некоторое время.
– Никак не можешь перестать, не так ли? – сказала Анна, с улыбкой качая головой.
– Что перестать? – Вивьен подняла взгляд. Ее голубые глаза сверкали. – Быть человечной?