Уже стемнело. Полная луна изредка выходила из-за туч, и только в эти минуты я мог различить, где лес, а где дорога. Холодало. Я стоял на обочине, не очень надеясь, что кто-то ездит по просёлочной дороге так поздно. Сам-то я как здесь оказался среди ночи? Наверное, такое могло случиться только со мной. В лужицах трепыхались отблески света, едва пробивавшегося сквозь кроны деревьев. Брошенный окурок зашипел у меня под ногами. Я наступил на него. Похоже, мне придётся простоять так всю ночь.
Я стоял, слушая своё дыхание. Запищал комар. Я ударил себя по щеке. Вот и развлёкся. В этот момент из-за поворота бесшумно и медленно, почти не поднимая брызг, появился старый помятый грузовик. Никогда не видел такой развалюхи. Но мне было всё равно, на чём ехать. В открытую дверь я сказал, куда мне надо. Силуэт водителя молча кивнул.
Сквозь разбитое стекло меня обдувало запахом мокрого леса. Но грузовик ехал медленно, и этот ветерок не мог перебить вони, стоявшей в кабине. Пахло бензином и тухлым мясом.
Деревья тихо скользили мимо нас. Лунный свет ярко вспыхивал на трещинах в лобовом стекле каждый раз, когда грузовик попадал колесом в ямку или наскакивал на камень. При этом машина содрогалась в таких конвульсиях, что каждая кочка могла стать для неё последней.
– Чудо, что такая штука ещё может ездить! – сказал я.
– Есть вещи и почудеснее, – проворчал водитель.
Его голос звучал хрипло и неразборчиво.
– И далеко вам на нем ехать?
– Недалеко, – сказал он. – До кладбища.
Я не люблю чёрный юмор, но полнолуние, южная ночь, мрачный густой промокший лес и этот полумёртвый грузовик располагали именно к таким шуткам, так что замечание водителя показалось мне остроумным. Я тоже пошутил в ответ:
– Поэтому мы едем так медленно?
– А ты хочешь побыстрее?
– Да нет, спасибо, а то, на такой машине, боюсь, не стало бы нам по пути.
– А ты не бойся: туда всем по пути.
– И так успею.
– Точно, туда никто не опаздывает.
– Потому что не спешат?
– Потому что там никто не ждёт.
В первый раз за всё время разговора я посмотрел на своего собеседника. Его вид был также отвратителен, как и запах. В темноте я видел очень плохо, но мог различить поблескивающие в неприятной улыбке зубы и длинные спутанные волосы.
– Да ты, никак, сам уже оттуда? – пошутил я, и мне стало не по себе.