В самом центре России, на Южном Урале, есть небольшое, но очень живописное местечко Касли, прославившееся своим “каслинским литьём”. Глухое местечко. Наверное, поэтому советская власть, вместе с навязанным ею атеизмом, там не вполне укоренилась и усопших отпевали по старой русской традиции.
Это были её самые ранние воспоминания детства, их небольшая квартира в Каслях, пропахшая типографской краской и клеем, аккуратно сложенные на полу многочисленные стопы книг и окно, огромное, во всю стену. Окно выходило на площадь. Она любила сидеть у окна и смотреть. На площади стояла церковь. Каждый день через площадь несли гробы и звенели колокола. Она сидела у окна и смотрела на эти бесконечные вереницы гробов. Её звали Лариса, ей не было и трёх лет, но эти гробы, колокольный звон и старенькую белую церковь она запомнила на всю жизнь. Наверное, оттуда и зародилась её тяга к драматизации. Жизнь начиналась со смерти. А «окна-во-всю-стену» она любит до сих пор. Напоминают детство и маму. Которой уже нет.
Когда Лариса стала взрослой, она специально съездила туда. Всё показалось таким маленьким: дом, площадь, церковь, сами Касли. А тогда, в детстве, всё было большим, безразмерным, бескрайним, огромным.
Весь мир с годами становится меньше и меньше.
Ребёнком, все вокруг называли её Ларчиком и обращались в мужском роде: «Ларчик, ты пришёл? Ларчик ты пошёл? Ларчик, ты покушал?» В юности стали называть «Лорик» и продолжали обращаться в мужском роде. Возможно, это обращение к ней как к мужчине и наложило печать на всю её последующую деятельность и даже судьбу.
Последнее лето перед школой. Её с Лёшкой старшаки считали вундеркиндами, поскольку они уже знали таблицу умножения. Их показывали вновь прибывшим как достопримечательность улицы, чем Лёшка и Ларчик очень гордились. У Лёшки был брат Юрка, на год младше. Оба были её тайными поклонниками и воздыхателями. Ларчик была заводилой, основным генератором идей и поклонники у неё имелись. Её новая идея звучала как «угнать у старшаков плот и переплыть на нём озеро, чтобы посмотреть, какая глубина на том берегу». Тогда она рассуждала так: раз чем дальше от берега, тем глубже, то на том берегу должна быть самая глубокая глубина.
