1. Город Гаммельн, 26 июня 1284 года
У бургомистра славного города Гаммельна осталась последняя надежда.
Последняя надежда сидела прямо перед бургомистром и пила лучшее рейнское вино из бургомистровых запасов – в довершение всей наглости еще и из его любимого, бургомистрового, серебряного кубка.
У последней надежды были длинные спутанные рыжие волосы, ниспадавшие на узкое вытянутое лицо, на котором выделялись острый нос и огромные голубые глаза. Последняя надежда сделала очередной глоток, снова наполнила кубок до краев, икнула, откинулась на спинку стула и хрипло проговорила:
– Итак, бургомистр, у вас, насколько я понимаю, проблемы.
– Не просто проблемы! – всплеснул руками бургомистр, понявший, к радости своей, что разговор наконец-то зашел в нужное русло. – Беды! Настоящие беды, господин… как вас, простите?
– Фолиаль, – проскрипел сквозь зубы визитер, – Проспер Фолиаль Альпанус, придворный ученый советник герцога Нортумберлендского, его величеств королей испанского и португальского, обучавшийся в Индии и Мавритании, постигший… Впрочем, что вам толку от перечисления моих ученых заслуг, господин бургомистр, верно? – и с этими словами он осушил кубок почти что наполовину и довольно икнул.
– Я ни в коем разе не хотел преуменьшить значение ваших безусловных заслуг, – пролепетал бургомистр, – но дело в том, что действовать надо безотлагательно, в нашем сегодняшнем положении каждая минута обходится нам чрезвычайно дорого.
– Именно, – кивнул Фолиаль. – Я вас слушаю.
– Все дело в крысах, – осторожно начал бургомистр.
– В крысах? – переспросил Фолиаль. Его левая бровь чуть приподнялась, а взгляд из хмельного стал неожиданно острым, точным и пронзительным.
– И еще в мышах, – добавил бургомистр.
– Значит, в мышах, – пробормотал Фолиаль. – А что же такого случилось в вашем городе с крысами да мышами, что вам вдруг срочно понадобилось мое содействие?
– Истинное нашествие хвостатых тварей, – с горечью произнес бургомистр, – третий месяц уже. Сперва вылезали по ночам, а теперь уже и света белого не боятся. Выползают из своих нор и сжирают все, до чего могут дотянуться: от зерна до свечного сала… Впрочем, какое там зерно – зерно они сожрали в первые две недели!
