В ноздри юного чародея ударил запах мокрой псины. Рун поморщился
- он знал, что ждать незваных гостей долго не придётся. Он слышал,
как во мгле ночи, под тусклым блеском звёзд, они пробираются в
тенях.
Пробираются по его душу.
Рун зажмурился на мгновение, двинул ногой, знаком притушил
костёр – лизавший ночь языками пламени огонь унялся. Молоко в
глиняном графине холодило руки – чародей нехотя сорвал восковую
печать, сделал пару глотков; потянулся за булкой. Ночных гостей
ждать недолго, но это не значит, что следует их встречать голодным.
Хлеб показался ему до отвращения безвкусным.
Парень выдохнул - если откуда и следовало ждать нападающих, так
это из-за пригорка, и густого бурьянника: за ним три десятка
человек скрыть можно, не то что шайку доходяг.
Первым выскочил боевой пёс. Всклокоченная холка, грива торчащих
во все стороны колючек, желтые, горящие злобой глаза. Пёс перед
атакой припал на передние лапы, грозно оскалился. Ночную тишь
прорезал едва слышимый рык.
Рун в одно мгновение оказался на ногах – в конце концов он знал,
что всё закончится именно этим. Для пса это словно стало сигналом;
он бросился на свою добычу. Чародей рывком опрокинул флягу:
молочный след вырвался и застыл, обратился ледяными острыми
брызгами, намертво прилипшими к сосуду. Новоявленный клинок плашмя
ударил по животному, опрокинул наземь, заставил несчастного взвыть.
Не растеряв желания опробовать ляжки Руна на вкус, пёс бросился
вновь. В этот раз чародей ответил жестче: первым взмахом он отрубил
бестии переднюю лапу – бедолага тут же завалился наземь и обиженно
заскулил. Парень прикончил его быстро и без сожаления.
Хозяева спешили следом. Пса они будто пустили только ради того,
чтобы проверить хвалёную проворность чародеев. Рун сплюнул наземь,
видя как из-за деревьев появляется один, второй, третий…
Разбойники – по ним было понятно сразу. Тот, что был выше
остальных, перекидывал небольшой топорик из руки в руку и прятал
лицо за холщовым капюшоном. Второй оказался автоматоном и очень
даже хорошим – Рун за всё время так и не услышал, как скрипели его
шарниры. Своим оружием он избрал малурит: посох, расписанный вдоль
и поперёк магическими рунами. Снаряды, начертанные на нём, пылали
тускло сиреневым светом даже из под маскирующей обернутой вокруг
тряпицы.
