Всё началось на окраине города Черкассы, далеко от суеты, где самый громкий звук вечером это лай собаки, а лучи заходящего солнца отбрасывают длинные тени на песчаный берег.
Мужчина писал корявым почерком записку, шаркая по бумаге. В свете настольной лампы буквы плясали, как дикари вокруг костра.
Я так больше не могу. Она меня убивает. Я не способен терпеть это всю оставшуюся жизнь.
Мужчина отложил ручку и поглядел в окно. Из-за верхушек деревьев выглядывал рог полумесяца. Немолодое лицо мужчины стало грустным. Он почесал кисть правой руки, затем вытер пот со лба. На вид ему было около сорока лет. Короткая стрижка, загорелое лицо, крупный нос. Возле носа бородавка. Усталые и измученные глаза посмотрели на градусник. Двадцать девять градусов. Слишком жарко, – подумал мужчина. Кисть невыносимо зудела, и мужчина вновь почесал её. Он сделал гримасу, взял ручку и продолжил писать.
Я прогуляюсь в последний раз, и если не будет никаких изменений, не держите на меня зла. Прошу вас.
Внизу листа он поставил подпись.
Сергей Сахаров.
После этого он отбросил ручку и принялся чесать правую кисть. Сегодня он никуда не пойдёт. Он даст себе срок в сутки. Всего одни сутки. Но завтра он в последний раз прогуляется, и… возможно что-то измениться.
Люба Бабич лежала на кровати у себя дома, и смотрела телевизор. Стройные длинные ноги она раскинула вдоль расстеленной кровати. Длинные волосы разбросаны по подушке. Люба лежала на левом боку, подложив руку под голову. Свободной рукой она доставала крекеры из открытой пачки, создав тонкую дорожку из крошек от края кровати к своей подушке. Из одежды на ней были только трусики и тонкая полупрозрачная ночная рубашка, через которую просвещались соски. Она любила ходить вечером по квартире в таком виде и дразнить отца.
По телевизору вещали вечерние новости. Женщина с аккуратной причёской и выразительной улыбкой, начала вещать последнюю, шокировавшую весь город, новость:
– Вот уже четверо суток нет никаких известий о пропавшей девочке, Эльзе Юсуповой. Её мать, не сдерживающая слёзы даже во сне, обратилась к похитителю. Вот фрагмент этого обращения:
