Передо мной стоит мужчина, разрушивший мою жизнь.
Я помню наше первое свидание так ярко, будто оно было только
вчера. Я влюбилась, безоглядно доверилась, отдалась без остатка, но
в его руках я стала не драгоценной жемчужиной, как мне мечталось, а
глупой бабочкой, которой сперва оторвали крылья, а теперь и вовсе
собираются размазать по земле тяжёлым каблуком.
— Лоуренс…, — склоняю я голову к плечу.
Нет, я не жду милости. Моя наивность осталась в прошлом. Как и
чувства. Я просто смотрю в его голубые как небо глаза, окидываю
взглядом с головы до ног. Светло-золотистые кудри по-прежнему
тугие, а вот лицо располнело и хранит следы обильных возлияний.
Очарование юности пропало, но Лоуренс, надо признать, по-прежнему
статный красавец.
Когда-то я позволила ему увести себя на тайное свидание в
залитый лунным светом сад, потом было ещё одно свидание на балконе
и напугавший меня поцелуй. А потом Лоуренс Гельдерн убедил меня,
что благопристойность в высшем свете это не больше, чем игра и
мишура, что близость между любящими сердцами естественна, что он
возьмёт на себя ответственность.
Через три месяца я плохо себя почувствовала, и, ничего не поняв,
обратилась к целителю, а тот, как преданный слуга, сообщил о моём
положении хозяйке дома. Грянул домашний скандал. И Лоуренс… в тот
же день сказал мне, что должен срочно уехать по неотложным делам.
Но обещал прислать кольцо и предложил на время, чтобы скрыть точную
дату родов, перебраться в земли его рода.
Я помню растерянность, с которой его провожала, помню обиду —
мне хотелось красивой свадьбы, а не соблюдения формальности, но
кольцо доставил поверенный, он же в присутствии хозяйки надел его
мне на палец, задвинув до упора весьма болезненно. Ободок брачного
артефакта тотчас потеплел и сжался, сел как влитой. Я помню, как
несмотря на обиду улыбнулась и почувствовала себя счастливой
новобрачной, а много позже, прибыв в родовые земли, узнала, что
стала супругой не того Гельдерна.
Мой палец сдавливало кольцо не Лоуренса, а его… двоюродного
деда. Да-да, я стала женой старика.
Одно хорошо — как женщина я мужу была не интересна, и моё
увлечение Лоуренсом его ни капли не беспокоило. “Будьте благодарны
за то, что вам позволено здесь жить, и не докучайте”. Старик,
ставший моим мужем желал одного — чтобы я не попадалась ему на
глаза.
