И когда Он снял шестую печать, я
взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало
мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь.
Откровение Иоанна Богослова
6:12
Глава 1.
01.04.2022 09.00
Следственный изолятор временного содержания (СИЗО) по
Западному округу
- Слышь, Костян. Да ладно тебе, все равно скучно, что хоть
вешайся.
- Ну чё тебе? - один из двух охранников в коридоре раздраженно
посмотрел на своего излишне разговорчивого товарища. В отличие от
самого «Костяна» недавно переведшийся новенький будто поставил себе
цель, испортить как можно больше нервов «старичку».
Однако Андрею было все равно на раздраженный вид своего
собеседника.
– Я тут услышал, что прямо здесь сидит тот самый Рудин. Это в
натуре?!
– Ну, в натуре, а какое нахрен тебе-то дело, здесь он или не
здесь? – Константин громко шмыгнул носом и мысленно проклял
простуду. Это же надо было заболеть прямо перед летом!
– Так интересно же, – бесхитростно развел руками новичок. – Я
помню, пару месяцев назад чуть ли не из каждого телека о нем
кричали. Захерачить дочь судьи, а потом ещё и её хахаля, это тебе
не высморкаться.
– Ну захерачил и захерачил, – вздохнул первый охранник. – Его
вообще сегодня на этап повезут. Но все же, я считаю, что Черный
дельфин - это как-то слишком жестко. Ну убил он эту шкуру, так что,
сразу пожизненное? – последнее Константин добавил мрачным тоном, но
тут же сам и понял, какую ошибку допустил, когда увидел вспыхнувшие
неподдельным интересом глаза собеседника.
- А...
– Да иди ты нахрен! Если Бочаров услышит, что мы тут лясы точим,
знаешь что будет?! Так нас обоих вздрючит, что сам жить не
захочешь.
Тем временем в соседней камере тот, о ком и велся все это время
разговор, раздраженно хлопнул руками по лицу.
Владислав Рудин с мрачным принятием оглядел свою одиночную
камеру и мысленно прикинул, что уже очень скоро ему придется её
покинуть.
Судебный процесс прошел как и ожидалось: судья Максим Алексеевич
Гробов, сделал все от себя зависящее, чтобы упрятать убийцу своей
дочурки в столь гнилую и глубокую дыру, чтобы он в полной мере
пожалел, что не сдох. И хоть Гробов не мог сам вести судебный
процесс, это ему ничуть не помешало.
Влад саркастично поморщился и покачал головой. Он даже боялся
представить, кому именно Максиму Алексеевичу пришлось
проставляться, чтобы винтики карающей системы упорно не обращали
внимания ни на смягчающие обстоятельства, в виде его нахождения в
состоянии аффекта, или то, что он сам вызвал полицию и во всем
чистосердечно признался.