Начав все с утренней зарею,
Взял Солнца луч, его пристроив,
Решил добавить грусть Луны,
Добавил! Краски не полны.
Тепло мехов, магнита силу,
Журчанье вод и жар огня,
И лебединый стан красивый,
И гриву рыжего коня.
Добавил ласковость котенка
С когтями сильного тигренка,
И грациозность стрекозы,
И гибкость ветреной лозы.
Взял хрупкость льда и трепет лани,
Смешал все это в Божьей длани.
Лизнул, попробовал породу,
Добавил чуть нектару, меду.
Задумался над вкусом этим,
Добавил то, чем звезды светят,
Еще мятущегося ветра,
Туч грозовых два кубометра,
Прибавил хитрости лисы,
(Ну, кто об этом-то просил?),
Блудливость и шкодливость кошки,
Затем трусливости немножко.
Помяв в руках такую смесь,
Заметил, место еще есть.
Прибавил ревности тигрицы,
Пиявки кровожадность влил,
(Не знают многие девицы,
Чем их Господь вознаградил.)
Назойливость, дурман, упрямство
И мстительность, и алчность, пьянство,
И прозорливость серой мыши,
И беспощадность, яд змеи.
Лимит из-под контроля вышел,
(Чуть органы не замели!).
Перемешал Господь в ладонях,
Фигурку вылепил удачно.
И женщина, почти Мадонна,
Вдохнула жизнь, зевнула смачно.
Бог передал ее мужчине,
Не как игрушку передал,
А обозначил суть личины
И размножаться приказал.
