Не любить тебя сложно, но я учусь. Не кричу, не буйствую, не скорблю. День идет за днём, вот еще чуть-чуть, и тебя я полностью разлюблю. Я кривой и пьяный, но я живой, трогаю гитары нагретый гриф, и своей взлохмаченной головой осторожно дёргаю – вдруг слетит. Не «„люблю“», а матерное словцо, раз, и понимаешь – тебе конец. За грехи библейских каких отцов, ты опять приходишь ко мне во сне? Микроскоп достану, шагну вперед, ведь в тебе изъянов – не сосчитать. (Но какого черта твой жаркий рот мне так сильно хочется целовать?). Нет-нет-нет, не сдамся, я лёд, я сталь. Я звезда в созвездии Орион. Там тебе меня точно не достать, как Луне не тронуть древесных крон. Под ногами небо, над головой – колосится рожь и поют сверчки. Я кривой и пьяный, но я живой, и шаги по звёздам мои легки.
Я спою с котами полночный блюз, наколдую дым и пойду к реке. А наутро, я тебя разлюблю, только имя прутиком на песке, только желтый камешек из серьги, поцелуи в щеку и звездный дождь, – я себе оставлю, еще шаги, и твои ладони – оставь, не трожь.
Я включу паяца, начну шутить, ведь по мне не скажешь, что я тебя… Рану нужно выжечь и посолить, пусть болит сильней – тем сильнее я. Вверх, по небосводу, покуда ночь, и пока погода еще тепла. Пусть мурашками пробегает дрожь, а под курткой будто горит напалм. Я, как чёрт, заливисто хохочу, и играю с ангелами в слова.
Не любить тебя сложно, но я учусь.
Пусть пока по предмету выходит «„два“».
Джио Россо
