…Капля с тихим всплеском упала в незамутнённое сознание спящего, кругами разбегаясь по безмятежным водам сна. Напряжённо заворочались в голове первые, неосознанные мысли. Мальчик, колыхаясь в зыбком состоянии между сном и явью, точно со стороны наблюдал за своим неповоротливым умом, который слепо тыкался в разные стороны, тщетно силясь понять, – что же заставило его внезапно пробудиться. Когда мозг немного утомился от первого напряжения, мальчик попытался отогнать непрошенные мысли, вернуть состояние покоя и поскорее уснуть вновь.
– Андрюша! – звонко упала ещё одна капля, оказавшаяся чьим-то негромким окликом, сильнее разбудившим его. Но мальчику пока не хотелось просыпаться. Он настороженно притаился, в надежде, что больше его не окликнут и опасность бесповоротного пробуждения пройдёт мимо.
– Андрюша, вставай.
Он вдруг узнал бабушкин голос, понял, что зовут именно его. И наконец, вспомнил, что сам просил разбудить до рассвета. Тяжело приподнял голову от подушки. С трудом разнял слипающиеся веки. Заворочался… рука натолкнулась на что-то мягкое. Рядом, свернувшись клубком, спал котёнок. Отодвинув от себя маленький тёплый вертлявый комочек, сел на кровати. Несколько мгновений был неподвижен, осознавая себя и окружающий мир.
В доме висела глухая тьма. Было тепло и душно. Из ночной тишины различились первые безымянные звуки. В соседней комнате похрапывал дед. Через отворённое в ночь окошко, лился в комнату монотонный перезвон сверчка.
Нехотя расстался с уютной постелью. Натянул штаны и рубаху, подвернув длиннющие рукава. Побрёл, босиком, сквозь темноту комнат на крыльцо. Зажёг ночную лампу: в жёлтом абажуре забился испуганный мотылёк.
Положил в заплечную котомку шкарамбайку с червями и краюху хлеба, завёрнутую в кулёкданной. Взял заранее подготовленную удочку. Сунул ноги в дедовы сапоги, вышел на безлюдную улицу.
Его обступила объятая покоем деревушка. Вдруг где-то вдалеке залаяла собака. Прощебетала несколько нот невпопад всполошённая лаем птица, но тут же опомнившись, резко умолкла. И опять всё стихло.
Отправился в путь. Шагал вначале по большаку, – щебень мирно хрустел под ногами; затем свернул на широкую тропу и двинулся дальше по пустынному двору давно сгоревшего дома; под густыми ветвями вишен, яблонь и груш заброшенного сада; мимо провалившегося погреба, от которого тянуло сыростью и пахло плесенью; через густые кусты малины и смородины. Неспешно брёл вдоль ограждённых деревянными заборами огородов.
