Явление первое
Перед нами удильщики
Дюжина, быть может, человек пятнадцать.
Соломенные шляпы.
Подле каждого серебристое, с мечтательным отливом ведерко.
Рыбачат эти люди на закате.
Если, конечно, они рыбачат.
Собственно реки мы не видим.
Перед нами пустырь.
Рыжий колючий пустырь.
Верблюжье одеяло.
Удильщики внимательно наблюдают за поплавками.
И молчат, как это и положено в случае рыбалки.
Вариация первая
Удильщики.Дюжина, чертова дюжина, быть может, человек пятнадцать.Все равно.Много удильщиков
Сама панорама с белым, как снег, пустырем, и чернеющими на нем ведерками, и красными удилищами так завораживает, что считать удильщиков совсем не хочется.
Хочется любоваться этой панорамой и все.
Удильщики неподвижны и молчат.
Боятся спугнуть рыбу.
Удильщики обыкновенно молчат, чтобы не спугнуть рыбу.
Так думают все.
Можно, конечно, думать и так.
А если рыбы нет?..
Выходит, дело не в рыбе?
Они неподвижны – эти удильщики. И неподвижны утомительно долго.
Впрочем, безоговорочной неподвижности не бывает.
Вспомните хотя бы воду.
Вот и вода для наших удильщиков.
Белые соломенные шляпы и красные удилища.
Как молчат!
В другом месте такого молчания не встретишь.
Милостью Божьей Удильщики.
Вариация вторая
Удильщики на рассвете.Дюжина, может быть человек пятнадцать
Рассвет – это не закат.
Это – совсем другое.
Не парное, но студеное молоко.
Не вишня, но малина.
Явление второе
Возникают вихрастый летящий Коврогов и близорукий полнеющий Леснин.
Они увлечены разговором.
Ни единого звука.
Так разговаривают рыбы.
И нет причин удивляться, коль скоро речь пойдет об удильщиках.
Ковроговв чем-то убеждает Леснина, участвуя в монологе всем телом.
Леснин сосредоточенно слушает. В его позе очевидное несогласие.
Коврогов хватает Леснина за руки, вынимает их из карманов, принуждает смотреть в глаза.
Отворачивается.
Вновь возвращается к Леснину.
Вновь устраивает дуэль глазами, беспощадно стаскивает с его носа очки, вновь водружает очки на место.
