– Итак, Кристина Викторовна, ваша
бабушка, земля ей пухом, оставила вам в наследство усадьбу, счет в
банке и вот это, – нотариус взяла со стола небольшой железный ящик
и достала бумажный пакет, запечатанный, как по старинке, красной,
сургучной печатью.
– Усадьбу? – Влад удивленно поднял
одну бровь, ну сама элегантность. Помню, в молодости, я хотела
научиться так же, приподнимать одну бровь, чем всех вводила в немой
восторг, особенно женщин. Красивое лицо красивого мужчины с такой
бровью должно быть запрещено законом. Влад мой родной брат, но даже
на меня она действовала, эта чертова бровь.
Влад сидел в кресле в кабинете
нотариуса и так сюда вписывался, что впору думать, будто он,
например, прирожденный адвокат, но нет. Все в нем, от зеркально
начищенных итальянских ботинок из коричневой мягкой кожи и до
шейного платка, было писком моды, эталоном дорогого мужского
парфюма из рекламы. Ну что скрывать, я им гордилась. Да, да именно
шейным платком. Ну, скажите, кто в наше время одевается на
английский манер? Так вот он, мой брат, приятно познакомиться. А на
самом деле он был, точно не скажу кем, но что-то там связано с
компьютерами, с программами, для меня это полная тьма. Я до такой
степени гуманитарий, что для меня учебник по математике как книга
заклинаний на языке драконов. Наши родители жили не так далеко,
если лететь самолетом, – в Лондоне. Отец – дипломат чего-то там,
мать – владелица магазина, всякие аксессуары из России. Типа
меховых сумочек и шалей а-ля русская хохлома. Самое странное,
магазин пользовался бешенным успехом. Я, когда приезжала к ним,
только удивлялась, когда заходила туда. Наши русские и их
лондонские барышни крутились перед зеркалом в пуховых платках,
строя губки бантиком. В связи с модной нынче болезнью, все страны
позакрывались, и новый год мы будем праздновать без родителей. Они
каждый год старались приехать на майские праздники и рождество,
причем рождество их, католическое. Так модно, так правильно –
отмечать, начиная с католического рождества. Даже кабинет, в
котором мы сидели, был чисто английский: кожаные, глубокие кресла,
мебель темного дерева, тяжелый стол с дорогими штучками в виде
антикварной чернильницы и перьев. Позади нотариуса стоял шкаф,
забитый книгами, скорее всего тоже каким-то антиквариатом. Сама
дама-нотариус, вписывалась в кабинет, как будто здесь и жила.
Высокая, худощавая, прямая, как струна, с тонкой ниткой губ, ниткой
жемчуга и ракушкой в темных, с проседью волосах.
