Мир Ханрат
Книга четвёртая
Атаманы Каменного Века.
Прелюдия. Ясна и Злата - проматери кочевья.
Здесь, на восточном изгибе Великого Озера, зима была отнюдь не
такой мягкой, как на Равнине Оазисов. Продуваемая всеми ветрами,
малоснежная, пожухлая степь, являлась бы хорошей кормовой базой для
бесчисленных стад древних травоядных, если бы не эти промозглые, до
самых костей, пронизывающие сквозняки. Дующие то с открытого
востока, то с бескрайних просторов севера, они не знали пощады
всему живому. Даже в низменных поймах рек, деревья, росшие вдоль их
русел, по большей части не рисковали поднимать свои макушки выше
основного уровня равнины. В среднем, почти десятиметровый перепад
от степи к щебенистому берегу, являлся потолком для всего, что в
обычных условиях могло быть дубравой, сосновым бором или ещё
какой-либо "породистой" рощей. Поросшие кустарниками склоны
припойменных низменностей являлись укрытием как для степного зайца
с волком, так и для кабана с гиеной.
Рого-копытных в степи тоже хватало, но по зимней поре, на
продуваемую плоскость они старались не выбираться, предпочитая ей
более комфортные в этом плане - балки да овраги. Единственным, кто
более-менее чувствовал себя в этом промозглом аду вполне
оптимально, являлись шерстистые носороги и овцебыки. Даже мамонты
предпочитали шариться по кустарникам, а этим хоть бы хны. Жуют себе
приспокойно сухую травку, сбившись в плотный кутлух, совсем не
отвлекаясь на клёкот парящих беркутов. Огромадный, шерстистый
носорог, тоже предпочитал перемещаться по эту пору не в одиночку, а
парами. Нередко и до нескольких особей.
Неурочная стоянка случилась по стечению обстоятельств. Лумма
слегла с острой простудой, полученной во время переправы не шибко
то и полноводной реки. Всего-то, в районе брода, глубиною по
колено, она обладала довольно таки стремительным течением. Вот оно
и подшутило девушку, подвернув её во весь рост в свой шумящий
поток. Утонуть не утонула, но вот пока выбралась на берег успела
продрогнуть до печёнок.
Покуда ставили юрту на противоположном берегу, Лумма, хотя уже и
переодевшаяся в сухую одежду и шублаш Хаиба, который они прихватили
с собою для него, как-то быстро успела "заслезиться". К тому
моменту, когда Шилла распалила очаг из подходящих коряг, что
собрала по припорошенному снегом галечному пляжу, её подруга уже
засипела носом от воспалившихся пазух.
