Июнь 2022
Глубокая затяжка и сигарета больно обожгла пальцы. Даже и не
заметил, как выкурил её до фильтра. Но эта боль помогла немного
отвлечься от другой, куда более сильной, что терзает меня уже
больше месяца. Раньше сигареты помогали ненадолго заглушить её, но
теперь с этим не справляются даже самые крепкие.
И ведь не объяснишь никому из окружающих, как может командир
воздушного судна, с голым окладом в триста тысяч рублей, курить
подобную дрянь. Поэтому я и ношу с собой две пачки. Одна для
перекура в компании, а вторая в одиночестве, как сейчас.
Очень странно, но никто не вышел вместе со мной на балкончик КДП
(Командно-диспетчерского пункта), за что я был очень благодарен.
Эти несколько минут позволили мне немного приглушить боль и теперь
можно было отправляться обратно. К людям, что пришли сегодня
проводить меня в отставку. На пенсию. Будь она не ладна. Успеть
получить хотя бы одну, чисто из принципа.
Последний рейс прошёл отлично и по его окончании мне
аплодировали сто тридцать семь пассажиров и шесть членов экипажа.
Но не как это происходит после окончания рейса. Нет. На этот раз
всё было совершенно по-другому. Это было прощание со мной, как с
капитаном. Я прекрасно знал, что наши девчонки приготовили для меня
подобный подарок, но всё равно не смог сдержать эмоций и пустил
слезу.
И вот сейчас, когда смотрю на взлётную полосу и понимаю, что
больше никогда не поеду по ней, сжимая в руках штурвал, не услышу
голоса диспетчера и разрешения на взлёт и всего того, что было
неотъемлемой частью практически всей моей взрослой жизни, слезы
вновь предательски наворачиваются на глаза.
Как кстати налетел ветер, позволяя мне немного прийти в
себя.
— Аэрофлот 589. Посадку разрешаю, — раздался так знакомый всем
пилотам Аэрофлота голос.
— Аэрофлот 589. Посадка и пенсия, — ответил я Витьке Симонову.
Старшему диспетчеру, с которым мы примерно в одно время устроились
в Аэрофлот.
Обычно пилоты практически не контактируют с диспетчерами вне
кабины самолёта, но Витька был исключением из правил и знал
абсолютно всех пилотов в нашей компании. К тому же он был моим
старым другом и крёстным отцом моего сына — Виталика.
— Всё же решил не рассказывать?
— Да зачем другим людям нужно знать о моих проблемах? —
отмахнулся я от Вити.
На сегодняшнем вечере только он и Дмитрий Петрович, знали об
истинной причине моего ухода. И также они знали, что жить мне
осталось от силы пара месяцев.
