© Издание. Оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2016
© Клех И., текст, 2016
© Красновский Я., художественное оформление серии, 2016
* * *
Если имя дано неправильно, слова не повинуются.
Конфуций
Давать названия, несомненно, древнейшее из человеческих искусств, связанное с проникновением в замысел Творца. Творил-то Господь, но по его следам шел созданный им номинатор Адам и именовал продукты творения, пытаясь угадать их смысл и назначение.
Наши предки не совсем безосновательно полагали, что знающий имена имеет определенную власть над душами их носителей – существ, явлений и предметов, – что, в свою очередь, открывает для него доступ и к их телам.
После столь ответственного заявления попытаемся сузить тему и ограничимся искусством называния произведений искусства. «Дохудожествления художества», как несколько громоздко выразился единственный известный нам исследователь так поставленной темы – Сигизмунд Кржижановский. Его пионерская работа «Поэтика заглавий», изданная в Москве в 1931 году, не дала потомства. Кржижановский написал одновременно искрометные и педантичные пролегомены к несуществующей теоретической дисциплине, фактически же – обратил внимание на поэтическую практику персонализации всякого творческого продукта, имеющую тенденцию к развитию в особый род искусства и осуществимую исключительно в минималистском жанре.
Названия достаточно поздно стали всплывать на обложки книг и приобрели самоочевидный для нас сегодня вид заклятия, замка, смысловой защелки книги или отдельного произведения. Первоначальные названия времен свитков, скрижалей и таблиц соответствовали «великанскому» периоду развития словесности и отличались простотой и благородством: просто «Книга» (раскрывающаяся целым деревом книг – Бытия, Исхода, Чисел, Царств и т. д.), «И цзин» (Книга Перемен), «Бардо-Тюдол» (мертвых), «Дао-дэ-цзин» (с некоторой натяжкой – Путевая книга закона и благодати), «Дхаммапада», «Илиада», «Младшая Эдда» и т. п. Даже в тех случаях, когда эти названия появлялись позднее и являлись делом рук кодификаторов. Имеющая ограниченное хождение рукописная книга предпочитала названия описательного характера, что отвечало элитарности и неторопливому характеру чтения как особого рода ученого занятия. Быть «книжником» означало если не должность, то весьма почетное звание или даже титул.
