Зло обязано быть великолепным

Первым, что я увидела, — был каменный пол. Неестественно холодный и слишком гладкий, будто политый эпоксидной смолой. Оторвав замёрзшую щеку от пола, я рассмотрела грубые стены из того же камня и маленькое выбитое под потолком окошко. Острые лучи света на миг ослепили меня, заставив проморгаться.

Во рту стоял металлический привкус. Мерзкое, но очень знакомое чувство. Открыв рот и вытянув язык, я провела по нему ладонью.

«Что?»

По фалангам совершенно незнакомых мне пальцев растекалась алая кровь.

«Какой реалистичный сон», — нынешнему положению дел было лишь одно адекватное объяснение.

В этом сне у меня были мужские руки, а я сидела в тюремной камере. Дул гулкий ветер, отчего где-то вдали раздавался жуткий вой. Я обернулась, чтобы рассмотреть толстые решётки, отгораживающие маленькое помещение. За ними шёл узкий коридор и каменные стены…

«Реалистичный, но скучный сон».

Пошатываясь, я встала на ноги. Тело слегка повело: общая слабость была совсем не нормальной. Слишком реальной для сна. Опустилась обратно, рядом с не самой ароматной дырой в деревянном полу. Сплюнула туда накопившуюся во рту кровь. Грубым движением тыльной стороной ладони стёрла остатки жидкости с губ и, облокотившись о холодную стену, застыла.

С каждой секундой мысль, что я просто сплю, казалась мне всё более идиотской. Это определённо был не сон.

«Но как я тут оказалась? Что, чёрт возьми, происходит?!»

Зажмурилась, потёрла виски, напряжённо вспоминая всё последнее, что происходило до этого «невероятного» пробуждения. Ничего не всплывало в голове. Вздох, похожий на стон, вырвался сам собой. Я определённо могла вспомнить свою жизнь, но последние её дни словно вырваны из памяти.

***

Самое крайнее и чёткое воспоминание — я падаю на кровать после учёбы и тяжёлой смены на работе; от койки всё ещё пахнет разлитым на неё день назад коньяком. За стеной слышны перепалки соседей по квартире. Переворачиваюсь на бок, чтобы не утыкаться носом в вонючий матрас, смотрю сквозь мутное окно на вереницу многоэтажек, закрывающих звёздное небо. Рёбра ноют после крайней встречи с дядей, так что мне приходится изменить своё положение. Перед сном думаю о том, как хорошо было бы покушать мяса в этом месяце.

Кажется, всё началось с алкоголизма родителей, их развода, лишения родительских прав и моего переезда к «любящему» дяде. Он, к слову, одним алкоголем не ограничивался. И его особо остро бесила моя безэмоциональность, поэтому