- Ох, вот ведь сука! Что-ж я маленьким-то не сдох! – прошипел
Николай Романов сквозь ссохшиеся губы.
«И где же это мы вчера умудрились так нажраться-то?» - Николай
попробовал приподняться, но тщетно. Мышцы не слушались, перед
глазами мелькали какие-то картинки. Голова не просто болела, она
раскалывалась, как арбуз под наезжающей гусеницей танка.
«Какого ещё, блядь, танка?» - спросил он сам себя и сам-же себе
ответил, - «Т-72, или Т-90. Впрочем, арбузу хватит даже древнего
Т-34. Помнишь такой? Его даже Третьему Рейху до самого Берлина по
самые гланды хватило, куда уж там какому-то арбузу».
Т-34? Картинка перестала мерцать и оформилась в конкретное
воспоминание. 1945-й год, Берлин, старший лейтенант Николай Романов
пишет, вернее, нацарапывает ножом на одной из уцелевших стен, на
руинах Рейхстага, по-немецки: «Привет, кузен Вилли, вот я и здесь,
как тебе и обещал. Потсдам, 1945, Ники».
Картинки перед глазами перестали мерцать. Николай Александрович
Романов, Наследник-Цесаревич Престола Российской Империи
пробуждался в своём изначальном теле. Хотя, насчёт изначальности
теперь возникали сомнения: «Значит, всё это правда? Это был не
сон?» Четыре жизни, четыре судьбы и снова на старт…
- Его Императорское Высочество очнулись, - раздался радостный
возглас лекаря крейсера «Память Азова».
«Как там его, смерда? Гирш, по-моему. Или не Гирш… Чёрт,
какая-же каша в голове…»
- Не орите, любезный, будьте так добры. Наше Высочество сейчас
очень болеет головою. Велите-ка шёпотом подать нам опохмелиться и
убирайтесь в свой лазарет, мы уж тут сами как-нибудь
оклемаемся.
Гирш (или не Гирш, как его там, смерда) испарился как снежинка
при термоядерной реакции.
- Как ты, Ники?
«Георг. Граф Корфский. Мужик. Жаль, что не наследник Греческого
Престола».
- Пока сам не пойму, Жорж. Вели подать мне «шустовского», голова
раскалывается.
- Тебе нельзя, Ники.
- Это ещё почему?
- Ты ранен. Ничего не помнишь?
- Пока нет, но обязательно вспомню. А пока вели подать мне
«шустовского» и папиросу.
- Тебе нельзя. Лекарь запретил.
- Александр Григорьевич. - Николай разглядел командира крейсера,
капитана первого ранга Лозинского.
- Слушаю, Ваше Императорское Высочество!
- Немедленно удалите от нашего высочества всех лишних. Наше
высочество тотчас желает поставить крейсеру боевую задачу.
