С трудом открывала глаза.
Что-то мешало.
На третий раз получилось, и я
смогла увидеть… свечи.
И где их только не было. На
полу, на каменных полках, особенно рядом со мной. Всю обложили. Притом
добросовестно постарались.
«Где
я?» –
мелькнул вопрос, но ответа я не знала.
Лежала в какой-то темной каморке.
Так в старину темницы выглядели.
Попробовала подняться, но со
стоном пошла вниз, больно ударяясь о камень, служащий мне вместо подушки.
– Жива?! Жива принцесса! –
писклявый голос ударил по вискам.
«Да
что же она так кричит?!» –
с возмущением подумала, желая закрыть уши.
Отвернулась и выдохнула:
– Не кричи! – голос получился
нежным и детским. Ну, не совсем. Подростка. Точно не мой.
– Ой, как же так? Как же так?!
А мы уже хоронить собрались… Гроб Игнатий добротный смастерил. А она…
живехонька. Ой, что делается-то?! Как быть?
Голова перестала болеть.
Окончательно.
«То
есть хоронить?! Какой еще гроб? И почему она так разочарована? Игнатия жалко?»
Все же поднялась, но лучше бы
дальше лежала. Находилась я в склепе. Таком мрачном, темном, в паутинах. Три
насчитала. Про уборку тут и не слыхали никогда.
И еще холодно тут было. В вытрезвителях
потеплее.
Замерзла. И когда посмотрела
на себя, поняла почему.
Нарядили меня в длинную тонкую
сорочку с золотистой накидкой. Это когда иней на каменном полу.
Дожидались, пока окоченею от переохлаждения?
Свечки раздражали. Не могла
смотреть. В груди все сжималось от тоски.
Услышала всхлип и перевела
внимание на девушку. Точнее, молоденькую девчушку в черном платье в рваной
телогрейке с двумя толстыми косичками. Она стояла с открытым ртом и крестилась.
«Я
в секте. Это понятно. А зачем?» – мелькнула мысль, тут же перекрываемая важным вопросом:
кто я?!
Попыталась вспомнить, но безрезультатно.
Память словно стерли.
Интересно…
Так, тогда нужно понять, что
тут происходит.
– Гражданка… – вежливо начала,
когда девчонка завизжала и рванула к двери, что-то там выкрикивая про
колдовство. Сразу стало жалко. Не в себе. Переохладилась, видать. Тут два
варианта: догнать и дать валерьянки или вырубить, чтобы успокоилась.
В том, что население слегка
не в себе, я поняла, но тот факт, что не помнила себя, раздражал и не давал
покоя. Конкретно. Оказывается, нет ничего хуже быть никем, пусть даже временно.
