Верунька лихо отплясывала «Семь сорок»…
Потряхивая плечами, она выгибала бедрышко, припадая на ногу, и как-то неестественно, не в такт, выбрасывала ее вперед. Еврей бы рыдал, обрывая пейсы, глядя на этот танец. В нем перемешались барыня с цыганочкой с несколькими движениями из «Семь сорок». Отсутствие чистоты танцевального стиля Веруня с лихвой компенсировала своей пластичностью, яркой внешностью и детской непосредственностью.
Окружив юную плясунью плотным кольцом, публика пританцовывала, хлопала, и восторженно подбадривала девушку.
К Веруньке подскочил колоритный мужчина лет тридцати с бородкой, орлиным носом и кавказским темпераментом.
– А ну-ка, давай на столе!
Он подхватил ее, словно перышко, и поставил на стол, за которым сидели в приличном подпитии еще двое не менее колоритных джигитов. Они громко хлопали в ладоши и буквально пожирали горящими глазами юную плясунью.
– Танцуй, красавица! Плачу! – потребовал орлиный нос и одним движением смахнул скатерть вместе с бутылками и закуской на пол.
Обалдевший от такой наглости гостя, к нему подлетел официант с гневным намерением немедленно вызвать милицию и выдворить хулигана из ресторана, но его возмущение было тут же погашено несколькими четвертными. Официант мгновенно сменил гнев на милость и исчез, изгибаясь между столиками.
– Цыганочку давай! Не обижу! Зураб гуляет! – крикнул орлиный нос музыкантам, а сам придерживал обескураженную девушку на столе.
Музыканты как будто и не слышали просьбу Зураба, стали неторопливо собирать инструменты. Отработанный прием повышения чаевых их никогда не подводил.
Уязвленный Зураб пулей метнулся к ударнику, вытащил сотенную, послюнявил ее и приклеил на барабан, как фантик, под общее одобрение разогретой публики.
– Играй, слышишь! Играй, пока мне не надоест! Зураб гуляет!
Сотенная произвела на музыкантов должный эффект. В то время инженер получал девяносто в месяц.
И грянула цыганочка! С выходом…
Смущенная Верунька сообразила, что попала в переплет. Теперь Зураб просто так от нее не отстанет и разумнее будет ублажить огнедышащую лаву кавказского темперамента.
Она сбросила туфельки, изогнулась, как могла, кокетливо посмотрев на Зураба, и ее прозрачная персикового цвета кофточка с глубоким вырезом и широкими свободными рукавами, которые только вошли в моду, птицей взметнулась вверх.
