Кровью умылось небо.
Предвещая мельничную погоду, в масле золотистого марева жарился алый закат.
Она не любила смотреть на небо, её раздражали вытянутые, будто надутые тучи, и солнце, пахнущее последними тёплыми деньками раздражало, как размазанная по губам калорийная помада.
Паутина чулок ловила мужских мух.
Путаясь в сетке их взгляды пытались разорвать верх, но увидев прожигающий взгляд, вяло плелись следом, оплачивая счета.
Ей было всё равно – для неё насекомые, липнувшие к сладкому, чаще вызывали непонимание, как ползущие у ножек твари.
Лишь на съёмочной площадке, да на сцене, позволяла она выход восприятия жизни.
Но здесь её раздражало, что вместо слов, тех которые скопились и встали в очередь для крика, чужой томный шёпот, смысл которого она воспринимала, как издевательство.
Вот так по жизни, с чужими репликами, с денатуратными слезами, обесцвеченная перекисью, забывшая своё имя и использованная искусством, как презерватив.
Подбрасывая собственные проблемы в ворох чужих огорчений.
Она последний раз посмотрела на декорации заходящей свечи солнца, что есть силы ударилась о землю и, моргая крыльями упорхнула в жёлтый бархат леса.
Ку-Ку, Ку-Ку… – считала она кому-то отпущенное время, решая и не оставляя шансов на выживание.
Разгорячилось.
Гонит кипяток крови по проточным сосудам.
На секунду затихло, словно смакует мой красноватый мёд, и давай пульсом строчить.
Винцо его опьяняет, и бежит креплёная кровь в атмосферную вену.
Высасывает меня без остатка, тикает своим желудочком и вновь за работу.
Вот прошла красавица, кожа белее сметаны, ротик растянулся в улыбочке, так оно хвать за мужскую жилку и теребит перестуком.
Дегустирует чувства, пивнёт глоток, проглотит и вновь шалить тахикардией.
Заскрипел мотор, поднапряглись клапана, ах, красотка!
А в полнолуние щемит, протяжно, жмёт мышцу и сцеживает алый ручей, да по всему организму.
Лишь когда перемена погоды, или иная благодать с неба снисходит, ритм обострятся, как лезвие, и хлещет по аортам да предсердиям.
И расширяет на виске просящийся в мозг сосудик.
Бережно разливая кровушку по органам, напряжением ума – электричество по мыслям.
И уже бежит от сердца ток, реанимируя прошлое.
