Зима в Реции так же разнообразна, как сама эта страна. Если высоко в горах все заваливает снегом и часто метет так, что и носа высунуть из хижины боязно, то в долинах все зависит от господствующего ветра. Там, где гуляет северный мистраль, так же холодно, как и на равнине, зато плодоносит олива, которую этот ветер вовремя опыляет. А в тех ущельях, куда задувают южные ветра с Мидетеррании, к зиме дозревает любой цитрус. И вообще каждый месяц что-нибудь цветет, как в земном филиале рая.
Что ни долина, то свой уникальный микроклимат, особенно там, где бьют теплые источники. Большой простор для бальнеологии и вообще курортного дела, туризма и спорта. Особенно для горных лыж, ибо на многих горах снег лежит и летом. Но это дело будущего, когда население империи станет мобильнее, обрастет жирком и возжаждет впечатлений от перемены мест. Пока же девять из десяти человек по доброй воле ареала своего обитания никогда не покидают. Не принято как-то. Где родился, там и сгодился.
В предгорьях погода ведет себя по-разному, но в основном зима тут мягкая, сиротская. Холода редки. Так – легкий морозец, который благодатно сковывает осеннюю грязь до весны.
А вот в степи, которая начинается сразу от предгорий и тянется до большой реки Данубий, год на год не приходится. Бывает, что суровые метели сопровождаются не менее суровыми морозами и перемежаются обильными снегопадами. Но даже когда на севере империи стояли аномальные холода и термометр опускался ниже тридцати пяти градусов, в предгорьях было минус десять-двенадцать от силы, словно никогда не замерзающий Данубий положил предел холодному дыханию Севера.
После огемских холодов, да и привычных для меня погод центрального района России, рецкая зима воспринималась мною больше как баловство. Ни разу шинель на полушубок не сменил.
Но прошла она вся в трудах и разъездах.
Отпуск называется.
Ага… для поправки здоровья. Где тут смайлик поставить?
Дома не каждую неделю удавалось побыть, хотя он рукой подать – в шестидесяти километрах.
Жил в салон-вагоне. Бухгалтерия рядом – в почтовом, при сейфе. И охрана при нас. С пулеметами. А то как же. На каждого вольного на стройке приходится по десять военнопленных. Не уголовники какие, но все же… лагерные сидельцы.
Моторный завод Болинтера на втором разъезде от Втуца (который авансом получил гордое название «город Калуга-на-Вартаве») уверенно поднимал стены цехов под крышу, и избыток рабочей силы перекинули на строительство сухого дока и водопровода.
