Калак обогнул цепь грозных скал и наткнулся на издыхающего громолома. Гигантское чудище лежало на боку, выпиравшие из его груди острые гребни потрескались и раскрошились. Из гранитных плеч скелетоподобной твари торчали неестественно длинные конечности. Глаза – темно-красные пятна на клиновидной морде – выглядели двумя остывающими озерцами лавы, рожденной в недрах камня.
Даже спустя столько веков Калак по-прежнему вздрагивал, оказываясь так близко к громолому. Передние лапы монстра были размером с человека. Калака уже убивали такими лапами – ничего приятного.
Приятная смерть вообще большая редкость.
Калак обошел тварь, пробираясь через поле битвы с удвоенной осторожностью. Вокруг простиралась равнина, покрытая скалами диковинных форм – ближайшие казались колоннами, сотворенными самой природой, – и повсюду лежали трупы. Растений почти не было.
Скальные выступы и нагромождения валунов пестрели многочисленными шрамами. Там, где сражались связующие потоки, остались груды обугленного щебня. Изредка Калак проходил мимо расщелин необычной формы, откуда из камня вырвались чудовища, чтобы ринуться в битву.
Многие из тел, что он видел, принадлежали людям, но далеко не все. Кровь всех оттенков смешалась – красная, оранжевая, фиолетовая. Хотя мертвецы не шевелились, в ушах у Калака стоял слабый гул. Эхо мучительных стонов, отголоски скорбных воплей. Победе следовало звучать иначе. Над чахлой растительностью, над сваленными в кучу трупами вился дым. Даже камни местами тлели. Пыленосцы потрудились на славу.
«И все-таки я выжил, – подумал Калак, торопясь к месту встречи, и приложил руку к груди. – На этот раз я действительно выжил».
События приняли опасный оборот. Умирая, Калак терял право выбора и отправлялся назад. Пережив Опустошение, он все равно должен был все повторить – вернуться в жуткую обитель боли и пламени. А что, если он просто возьмет и… останется здесь?
Рискованные мысли, от них несет предательством. Калак прибавил шагу.
Место встречи, которое все десять, по своему обыкновению, выбрали перед началом битвы, располагалось в тени высокой скалы – устремленного в небо шпиля. Выжившие должны были вернуться сюда. Странное дело, но Калака дожидался только Йезриен. Неужели остальные восемь погибли? Всякое случалось. На этот раз битва оказалась чрезвычайно яростной, одной из самых тяжелых. Силы врага с каждым разом крепли.
