Бестиарий богов.
В отличие от большинства богов,
которые с легкостью создавали десятки существ за короткое по
божественным меркам время, Ирмий, будучи богом праздности, ни разу
не смог создать животное, которое смогло бы прожить несколько дней
в инкубаторе, не говоря уже об одном из тысяч миров этой ветви
великого древа.
Как ни пытался он сотворить что-то
путное, ничего не получалось. Возможно, именно по этой причине в
какой-то момент вечный балагур стал печальным и хмурым. Больше
всего его расстраивало осознание того, что чародеи, занимавшиеся
изучением и расселением сотворенных существ, отправляли всех его
созданий в Карантинный мир.
Кто-то мог бы возразить, что
Карантинный мир – далеко не самое худшее место для созданий,
которые в любом другом мире обречены на смерть и одиночество, но, в
отличие от остальных богов, Ирмий удосужился побывать в этом мире и
понял, что большая часть существ, попавших туда, обречены на
быструю смерть или полуголодное существование.
Сказать, что увиденное на острове
поразило бога праздности, – значит не сказать ничего. Веселый и
жизнерадостный Ирмий день ото дня становился все печальнее.
Возможно, в какой-то момент он предпочел бы развоплощение, если бы
не нелепая случайность, позволившая ему поверить в собственные
силы.
*****
Итак, как уже говорилось ранее, он
был темнее тучи, поскольку истина о Карантинном мире заключалась в
том, что выжить там могли лишь очень сильные хищные монстры, в
отличие от которых творения бога праздности были довольно слабыми
как в физическом, так и магическом плане. Кроме того, их творец не
владел способностями, позволяющими сделать создание сильным и
живучим.
Творениям Ирмия требовались забота и
уход, любовь и тепло. Они больше походили на живые талисманы,
которые в меру скудных сил оберегали своих хозяев.
– А что если сделать своего питомца
более ловким и гибким? – проходя мимо очередного неудавшегося
творения коллеги по цеху, вслух проговорил бог праздности.
– В твоем случае это не спасет, –
расхохотался один из чародеев-исследователей. – Путь твоих созданий
предречен судьбой.
Фраза мага, охраняемого магическим
коконом от гнева богов, стала последней каплей для Ирмия, не
сотворившего за свою долгую жизнь ни одного существа, которое могло
бы появиться где-то, кроме Карантинного мира. В гневе он направился
в заброшенную секцию бестиария, где укрылся от взоров других богов
и магов.
