В шестистах километрах от Гольдена. 1889 год. Монастырь Святого Патрика.
Противный нудный дождик моросил с самого утра. Небо все сплошь заволокло темно-серой пеленой, а это означало только одно – непогода продлится до самой ночи. Мелкие капли гулко разбивались о стены обители и, собираясь на земле в мелкие ручейки, превращались в огромные лужи. Монастырь, как и все вокруг, погрузился в полумрак, созданный непогодой и скорым наступлением вечера. Все будто бы застыло в тягучем ожидании.
Через пару секунд в темных окна второго этажа зажегся яркий свет.
– Ну и непогода, – глухо проворчала настоятельница и в который раз посмотрела в окно. – Не нравится мне это… Быть беде…
Молодые послушницы, находившиеся здесь же, в комнате, испуганно переглянулись. Воцарилось молчание, которое тут же было прервано легким скрипом двери и шагами входящего. Это был Преподобный Морис, далеко не молодой человек, походивший на сухого сморщенного старичка с редкой неказистой бородкой. Ряса была ему несколько великовата, поэтому сидела мешком, видимо, пару лет назад он был намного толще. Преподобный остановился прямо перед послушницами, в знак приветствия кивнул им головой и торопливо стал читать молитву. Девушки в унисон покорно повторяли за ним каждое слово. Вдруг среди глухой тишины раздались резкие удары. Преподобный удивленно и слегка испуганно взглянул на монахиню:
– Ирма, посмотрите, что там случилось.
Женщина смиренно кивнула и, торопливо шурша темным одеянием, покинула комнату. К тому времени, как она спустилась, привратница уже успела отпереть дверь и впустить внутрь молодую женщину. Монахиня с ужасом оглядела нежданную гостью. На вид ей было около 20—25 лет, длинные белокурые волосы сзади были собраны в хвост и оголяли ее широкий лоб. Из-под грязного платья выступал огромный живот. «На сносях», недовольно вздохнула монахиня. Ей стало понятно, что гостья может невзначай разродиться прямо здесь. Незнакомка безжизненно посмотрела на настоятельницу и тихо прошептала:
– Помогите!
– Как вас зовут, дитя мое? – Ирма бросилась к женщине, облокотившейся о стену.
– Диана, – еле слышно прошептала беременная и упала без чувств.
Ирма опустилась на колени перед ночной гостьей и морщинистой рукой пощупала пульс на запястье.
