– А ну, получай, очкарик!
Куриное яйцо пролетело рядом с его
головой и только чудом не угодило в лицо. Увернуться он никак не
успевал, да и не мог: с рождения был прикован к инвалидной коляске.
Детский церебральный паралич. Диагноз. Приговор…
Он не мог вспомнить, когда точно
уяснил и запомнил, что это означает. Каждый день он выполнял череду
различных упражнений, направленных на преодоление недуга. Иногда
ему казалось, что руки и ноги достаточно хорошо слушаются. Но через
какое-то время снова наступал регресс. Тогда в голове прочно
обосновывалась мысль о том, что упражнения вообще ни на что не
влияют. Например, несложное действие на сжимание теннисного мяча
(сейчас мяч находился в сумке, подвешенной к ручкам коляски) давало
эффект того, что пальцы рук начинали слушаться. Но увы, через пару
часов всё возвращалось к прежнему состоянию. Пальцы самопроизвольно
скручивались в “дули”, что не доставляло приятных эмоций
окружающим. Проклятая спастика!
Его организм как будто сам решал,
когда и как себя вести. Это печалило, злило, но останавливаться он,
тем не менее, не собирался. Он верил, что рано или поздно недуг
отступит. Так говорил ему папа. Папа, которого нет с ним уже пять
лет… Отец был самым близким для него человеком. Другом. Всем, кем
только может быть один человек для другого. Он знал кучу интересных
историй, умел шутить, и с ним никогда не хотелось опускать руки.
Мама у него тоже была хорошей. Но она, пожалуй, чересчур нянчилась
с врожденным недугом. Придавала ему много значения, сочувствовала.
А ему хотелось быть сильным. Хотелось слышать то, что всё в его
руках. Что когда-то…
– Антоша, ты чего замер-то?
Второе яйцо угодило ему в плечо. Трое
школяров заулюлюкали и громко засмеялись. Он старался не обращать
на них внимания, чем только ещё больше выводил из себя агрессивных
подростков. Самый высокий из них, бывший, по всей видимости,
предводителем, недовольно хмыкнул и сдвинулся с места, резво
устремившись в сторону Антона. Двое соратников тут же последовали
за ним. Уехать от них Антон не пытался. Всё равно догонят.
– Погреться вышел? А? Отвечай! –
негодовал высокий подросток.
– А то что, Саня? – Антон сощурился и
посмотрел в глаза наглецу. – Ударишь?
– Ладно, оставь его, пусть отмывается
теперь, – стоявший по правую руку от Сани похлопал его по плечу и
потянул на себя.
