Гиззо истязал себя не только постами, но и страхом.
Проклятие ведьмы сбылось. Лепра проникла в кровь, пустила корни в костный мозг.
Голод, молитвы и власяницы были уже бессильны.
Его могло спасти только чудо.
Или великое прощение.
Скрипя зубами, он шел в поселение прокаженных, падал на колени, мыл полусгнившие ноги больных и умащивал гнойные волдыри елеем.
Прокаженные со страхом смотрели на него сквозь неровные дыры в разлохмаченных колпаках, но благодарности в их глазах монах не находил.
Отверженные угадали тайну знатного доминиканца.
Заражен.
Проклят дьяволом, как все они.
Иногда инквизитору казалось, что больные насмехаются над ним и даже торжествуют. Прокаженные рады, когда их полку прибывает. Чем больше стая, тем легче выжить.
Когда-то все эти люди прошли путь покаяния. Дорога лепры привела их сюда, в отвратительный мир изгнанников. Было время, когда надежда еще теплилась в сердцах, и они также, как этот монах, падали на колени и омывали струпья чужих ног.
Но чуда не произошло.
Проказа – наказание свыше. Отменить ее может только всевышний. Об этом гласит библейская книга Иова.1. Они выучили псалмы наизусть. Но кроме Иова господь никого не исцелил.
Прокаженные никогда не снимали полуистлевшую мешковину с лиц. Это запрещалось в присутствии гостей. По буграм на ткани и кровавым подтекам Гиззо легко мог угадать, насколько страшны и отвратительны спрятанные лица.
Глядя в зеркало, он сравнивал себя с прокаженными.
С виду болезнь была еще незаметна.
Гиззо подмечал у себя все те же тонкие черты, лицо еще не скуксилось в звериную морду, и отсутствие бубонов на лбу и щеках слегка утешало.
Но первые признаки заражения не оставляли сомнений: проказа.
Большой палец не чувствовал огня.
Иногда, оставаясь наедине с собой, Гиззо подолгу держал руку над свечой, и вонь от сгоревшего ногтя повергала душу в ад.
Атрофия начинается с кончиков пальцев. Потом онемеют губы, нос и крайняя плоть. Вслед за этим господь отберет у него человеческое лицо, превратив в животное.
