Искусство обманывать, говоря при этом правду
Девица с черной челкой, одним фронтом перекрывавшей брови, смотрела на него с искренним интересом.
– Я слышала, что не так давно вы позировали для обложки журнала «Боги Олимпа». Это правда?
Эрик лучезарно улыбнулся, попутно пытаясь изобразить смущение.
– Да, правда.
Девица продолжила напирать со своими вопросами:
– А, правда, что вы работали с самим Соколом?
Он потер гладко выбритый подбородок и кивнул:
– Это замечательный фотограф. Настоящий профессионал, мы с ним часто работаем на одной площадке. Впервые мы встретились, когда я был еще совсем ребенком – мне было от силы семнадцать, не больше. И знаете что? С тех пор, приходя на фотосессию к очередному журналу, и обнаруживая, что буду работать с кем-то другим, я немного теряюсь. «А где же Сокол?» – вздыхаю я. Правда, это быстро проходит, потому, что настоящих профи в этом деле очень много, но все-таки эта детская привычка никуда не делась.
Яркий свет, отражающийся от покрытого белой матовой пленкой пола и закрытых белым же картоном стен. Эрик стоял в центре, там, где сходились две картонные плоскости. Прямо на него сверху и снизу глядели нагретые софиты.
– Ты, черт бы тебя побрал, понимаешь, что такое жизнерадостная улыбка? Жизнерадостно улыбайся! Жизнерадостно, понял ты меня?
Он растянул губы, обнажил зубки и внутренне пожелал Соколу смерти. Потому что только настоящий маньяк может крыть последними словами, заставляя при этом улыбаться «жизнерадостно».
Сокол в это время отвернулся и закричал на менеджера:
– Сколько ему лет? Пятнадцать? – Затем, услышав невнятный ответ и каким-то образом разобрав его, удивился: – Семнадцать? Боже он что – умственно отсталый? Иди сюда и объясни ему, что значит жизнерадостно! Он скалится так, словно хочет сожрать кого-нибудь.
Пользуясь тем, что Сокол смотрел в другую сторону, Эрик сомкнул губы и мысленно показал ему средний палец. Только мысленно.
Черноволосая нимфа все не останавливалась, и винить ее в этом было грешно – такая у нее работа все-таки.
– А еще недавно вы исполнили главную роль в этом прекрасном фильме с кучей эффектов.
Здесь он должен был подсказать, и Эрик склонился к ней, чтобы произнести запрограммированную без его ведома реплику для этого телевизионного спектакля:
