ГАРИМА.
Землю
под ногами ощутимо тряхнуло, по ней
побежали трещины, разрезая покрытую
яркой травой поверхность неровными
коричневыми полосами. Испуганно
вскрикнув, я упала в объятия Джозефа,
но и он не устоял, опрокидываясь на спину
и утягивая меня следом. Выпутавшись из
его рук, я села, не беспокоясь о чистоте
своего наряда, и осмотрелась. Некогда
прекрасная первозданной красотой поляна
представляла собой печальное и ужасающее
зрелище. Казалось, что военные действия
от границы
докатились прямо сюда, чудом не зацепив
нас.
Сердце
сжалось от нехорошего предчувствия.
Стремительно поднявшись, я рванула в
сторону дома. Прекрасный белоснежный
замок с голубыми черепичными крышами
и изящными башенками, с цветными витражами
в высоких арочных окнах и величественными
колоннами у северного фасада, выстроенный
одним из моих предков на окраине
королевства, почти у самой границы с
империей Татисфил, был лишь летней
резиденцией повелителя Саида Фарида.
Для меня же с самого рождения он был
домом. Отец не забрал меня в столицу
даже когда объявил войну империи. Думаю,
в королевстве, где женщины являются
выгодным товаром, повелителя не слишком
интересовала жизнь дочери. Не могу
сказать, что меня это сильно расстраивало,
ведь вдали от столичной суеты и дворцовых
интриг я наслаждалась свободой.
Отец
и мой старший брат появились в замке
лишь два дня назад. Из чудом подслушанных
разговоров я поняла, что они прибыли
лично проконтролировать наступление
нашей армии. И вот вчера утром оба
умчались на передовую... Что же там
произошло?!
Особой
любви от папеньки я не видела, а вот брат
всегда относился ко мне с искренней
теплотой, они в принципе были единственными
близкими мне людьми. Почти... Ещё был
верный Джозеф!
С
высоким, голубоглазым красавцем-графом
мы познакомились лишь полгода назад.
Он перебрался в наши края из Татисфила.
Почему решил переехать, он мне не
рассказывал, да и не до этого нам было.
Юная принцесса практически сразу
заинтересовалась молодым аристократом,
так не похожим на местных мужчин. Они у
нас все тёмные, смуглые, бородатые. И
угрюмые… Граф Кеннет на их фоне казался
солнечным лучиком, ну и, конечно, выгодно
отличался изысканными манерами и
сладкими, как патока, речами.
–
Гарима, милая, куда ты? – спросил
Джозеф озабоченно, ухватив меня за
запястье и не позволив уйти.
